Недоплетённый бисерный браслет по-прежнему валялся на полу у кровати. Купер встал, поднял его, прокрался в комнату Джесс и тихонько положил браслет сестре на подушку.

Купер уже давно и твёрдо решил ничего не принимать близко к сердцу; однако сейчас это самое сердце предательски ныло в груди. Мальчик рухнул в постель, даже не почистив зубы, и с головой накрылся одеялом.

Будильник надсаживался уже добрых две минуты, когда Купер наконец очнулся и шлёпнул ладонью по кнопке. В голове стоял туман, глаза щипало. Ночь оправдала его худшие опасения. Мать и Джесс без конца ходили на кухню и обратно. Каждый раз Купер просыпался и начинал неотвязно, мучительно думать про болезнь сестры, про отца и его нового ребёнка, про крушение поезда и загадочную эмблему. Сон, который не шёл к мальчику целых восемь часов, теперь не желал его отпускать.

И, кажется, не только его. Купер уже успел принять душ, а в доме по-прежнему царила тишина. Мальчик оделся и приоткрыл дверь материнской спальни.

– Мам? – позвал он шёпотом. В ответ донеслось лишь тихое сопение. Купер подошёл к кровати и легонько потряс мать за плечо. – Мам!

Она медленно перекатилась на спину, не открывая глаз, и пробормотала что-то вроде «ну ещё минуточку».

– Разбудить Джесс? Уже восьмой час, – ему пришлось снова растолкать мать, чтобы добиться ответа.

– Мы сегодня побудем дома, – сказала она, наконец-то разлепив веки. – Ночь была ужасная. Сейчас позвоню в школу. Скажешь водителю, когда автобус приедет?

– Скажу, – мальчик с трудом подавил позыв ещё раз извиниться. – Ты встаёшь или как?

– Встаю, встаю. Ещё минутку, – глаза у неё снова закрылись, и Купер тихонько вышел из комнаты.

Спустившись на кухню, он поискал ноутбук или планшет (хотел ещё раз попытать удачи в интернете), но их нигде не было. Ничего удивительного: мама часто прятала их в нижний ящик своей прикроватной тумбочки. А вернуться в мамину спальню Купер, конечно, не мог.

Вместо этого он собрал себе пакет с обедом, сел за стол и насыпал в миску цельнозерновые хлопья – очень полезные, можно есть даже диабетикам. Чего бы он только не отдал за сосиску! Ну хоть одну. Или бекон… У мальчика потекли слюнки. Отец всегда обожал мясо: хороший стейк, вырезку, свиные отбивные и всё прочее, – и, к большому огорчению матери, Купер унаследовал его пристрастия. Интересно, подумал мальчик, теперь-то отец доволен? В новой семье, наверное, можно есть что угодно и не надо чистить зубы, прежде чем поцеловать жену.

С каждым разом ложка всё громче, всё яростней колотилась о миску.

Папа. Новая жена. Новые дети. Надо выкинуть всё это из головы.

Купер отбросил ложку и достал из рюкзака потрёпанный блокнот. Открыв чистую страницу, он принялся изливать сумбурные, жгучие, надоедливые мысли. Заметки в блокноте он делал уже целый год, с тех пор как учительница литературы миссис Вишинград велела всему классу вести дневники. Поначалу Купер ненавидел эти задания. Какую бы тему ни предложила учительница, ему удавалось выжать из себя лишь две-три коротких фразы. Как-то раз миссис Вишинград попросила его задержаться после урока. «Будет ругать», – подумал мальчик. Но учительница села за парту рядом с ним. В одной руке у неё был телефон, а в другой – тетрадь с куцыми заметками Купера.

– Я вижу, ты у нас юноша немногословный, – начала миссис Вишинград.

Купер подтвердил её правоту – промолчал в ответ.

– Слышал такую поговорку: тихие воды глубоки?

Он помотал головой.

– Я работаю в школе уже тридцать лет. И знаешь, что я заметила? У таких вот молчунов, как ты, часто бывают интересные, глубокие мысли. Мне кажется, ты нашёл бы, что рассказать миру.

Сердце Купера заколотилось. «Много вы про меня понимаете! – хотел крикнуть мальчик. – Да уж, я бы такого порассказал!» Но он по-прежнему сидел молча и неподвижно, словно окаменев.

– Иногда, – продолжала учительница, – выразить мысли и чувства бывает нелегко, потому что их ужасно много. – Она открыла тетрадь на чистой странице и запустила на телефоне какое-то приложение со словарём. – Давай так: забудь про задание, которое я дала классу. У тебя будет своё. К следующему уроку напиши мне пять слов.

– Пять слов? – Хорошо, конечно, что задание лёгкое. Но Купер чуточку обиделся: его что же, считают совсем дурачком?

– Да, но только это должны быть особенные слова. Слова, которыми ты наслаждаешься, – ярким оранжевым фломастером миссис Вишинград вывела в его тетради заголовок: «Слова, которыми я наслаждаюсь».

– Наслаждаюсь словами – это как?

– Это если ты узнал новое слово, которое тебе понравилось, которое хочется повторять. Может быть, интересно звучит или очень хорошо описывает что-то.

– Например?

– Например… А, вот. Фестон! – с удовольствием произнесла учительница и написала это слово в начале страницы.

Купер не сдержался и фыркнул. Словцо и правда было звучное и смешное, хоть мальчик понятия не имел, что оно означает.

– Фестон – декоративный элемент, кайма, полоса с узором из листьев, цветов, геометрических фигур и так далее. – Миссис Вишинград указала рукой на доску объявлений, где пестрели узорчато вырезанные яркие листочки с цитатами и мудрыми мыслями. – Как видишь, я украсила нашу доску фестонами. Есть и другие особенные слова с похожим смыслом, например гирлянда или орнамент. Это синонимы, то есть близкие по значению слова. Но я всё-таки хочу, чтобы ты нашёл пять слов с разным значением. Тем более что одно я тебе уже подкинула. Осталось всего четыре! Найди интересные новые слова, напиши, что они значат, и подбери к ним синонимы.

– Ладно… но зачем?

– Затем, что трудно выразить интересные, сложные мысли, если не знаешь интересных, сложных слов. Согласен?

Купер мысленно покрутил пальцем у виска, но задание всё-таки сделал. Первая подборка слов у него вышла такой: золотить (покрывать тонким слоем золота), лодырь (бездельник, лентяй), долговязый (высокий, тощий и неуклюжий) и злокозненный (коварный, желающий причинить зло).

Миссис Вишинград ещё не раз давала Куперу подобные задания. Однажды мальчик забыл стереть с тетрадных полей закорючки и сердитые рожицы. Он боялся, что получит плохую оценку, но учительница, наоборот, посоветовала рисовать чаще. И он стал рисовать. Вскоре картинки занимали в его тетради не меньше места, чем слова. В конце учебного года почти все его одноклассники радостно выкинули дневники с заметками. А Купер завёл новый.

С тех пор он исчеркал множество блокнотов, которые уже никому не надо было показывать. Он писал и рисовал, время от времени натыкаясь в словарях на новые слова, которые придумали как будто специально для него. Но раз уж названия всех этих чувств появились в языке – значит, их испытывал не только Купер. Значит, не он один задыхался от бессильного, безысходного гнева. Видимо, не только у него отец оказался отпетым, лицемерным, беззастенчивым предателем.