Вскоре и другие страны последовали примеру немцев. В Мельбурне можно посетить Австралийский исследовательский центр по вопросам экологии города, а в Сиэтле – урбоэкологическую исследовательскую лабораторию, возглавляемую Мариной Альберти (с ней мы познакомимся ближе к концу этой книги). В Варшаве мы найдем лабораторию по исследованию городской эволюции и экологии – там заправляет Марта Шулькин. Первые англоязычные учебники по экологии города появились в США и Великобритании в 1970-х, а научные журналы Urban Naturalist и Urban Ecosystems на плаву уже два десятка лет. Существуют и всемирные общества, такие как Общество урбоэкологии, они организуют ежегодные конференции для специалистов по экологии города со всего мира.

Итак, профессиональные биологи все больше интересуются городской средой, в Интернете тут и там появляются сайты для городских натуралистов-любителей, и в каждом крупном городе можно найти книги и брошюры, посвященные местным птицам, растениям и насекомым. Все больше энтузиастов выкладывают в Сеть качественные снимки городской флоры и фауны, а посетители сайтов помогают определить, кто именно там изображен. Есть даже полнометражные документальные фильмы о городской природе – так, «Природу Амстердама» (Amsterdam Wildlife) в 2015 году показали в шести нидерландских кинотеатрах.

Благодаря этому мы знакомимся с видовым разнообразием города все ближе. Иногда новыми знаниями мы обязаны потрясающей самоотдаче отдельных натуралистов – например, британского энтомолога Дениса Оуэна из города Лестера. В 1970-х он установил у себя в саду так называемую палаточную ловушку и в течение нескольких лет неустанно за ней следил. Палаточная ловушка (ловушка Малеза) представляет собой палатку из мелкой нейлоновой сетки – насекомые могут в нее влететь, но не могут вылететь. Они мечутся внутри, пока не оказываются в банке со спиртом. С помощью этой ловушки Оуэн поймал почти 17 тысяч журчалок и насчитал 81 их вид – это примерно четверть всех видов журчалок, обитающих в Великобритании. Кроме того, за все это время в ловушку попало аж 529 видов наездников-ихневмонид. А бабочки в палаточные ловушки обычно не залетают, так что Оуэн вооружился сачком, поймал в саду 10 828 (!) бабочек и определил их до вида, насчитав в сумме 21. Каждую пойманную бабочку он выпустил, предварительно сделав ручкой пометку на крылышке, чтобы не посчитать одну и ту же особь дважды.

Мало кто подходит к делу с такой сверхчеловеческой самоотверженностью, так что другие попытки исследовать биоразнообразие в городах осуществлялись уже совместными усилиями. Так, в 1970-х члены роттердамского филиала Королевского нидерландского общества естественной истории провели полную опись насекомых и растений на пустыре – точнее, на треугольном участке, ограниченном тремя железнодорожными путями в центре города. А в 1996 году в Вашингтоне устроили BioBlitz, и с тех пор термин «биоблиц» прочно укоренился в урбоэкологии. Он подразумевает быстрое – 24-часовое – исследование видового разнообразия в парке или другом ограниченном местообитании, осуществляемое большой группой любителей и профессионалов. В разных городах мира проводится ежегодное состязание для натуралистов-любителей – City Nature Challenge («Челлендж городской природы»): его участники пытаются обогнать друг друга в недельной «гонке биоразнообразия». Встречаются и более озорные затеи – например, французская группа Belles de Bitume («Красота на асфальте») продвигает в своей стране так называемый экологический стрит-арт: энтузиасты определяют виды диких трав и цветов, растущих на городских улицах и тротуарах, и рядом с ними на асфальте красиво рисуют мелом их названия.

Впрочем, желающие открыть какой-нибудь совершенно новый вид вполне могут это сделать, не выходя из дома. В палаточной ловушке, что в саду у Дениса Оуэна, нашлись представители двух неизвестных науке видов. В середине октября 1995 года Мицухиса Фукуда устанавливал трубу у себя дома в Увадзиме и обнаружил два новых вида слепых водных жуков, обитающих в заболоченной почве под городом. В 2007 году на биоблице в Веллингтоне открыли новый вид диатомовых водорослей. В 2014 году два эксперта по моллюскам прогуливались по маленькому парку Бурле Маркса в центре Сан-Паулу, одного из крупнейших городов в мире, и наткнулись на новый вид улиток. В том же году в Нью-Йорке, буквально в нескольких шагах от статуи Свободы, обнаружили новый вид лягушек[7].

Но может ли оказаться, что такое богатое разнообразие видов – лишь иллюзия, возникшая из-за того, что большинство биологов и натуралистов живут в черте города и описывают флору и фауну по большей части рядом с домом? Все-таки те самые 529 видов наездников открыты именно в Лестере только потому, что там жил Денис Оуэн. В середине прошлого века в лесопарке Амстердама любил гулять господин Ноннекенс, эксперт по жесткокрылым – благодаря ему мы знаем, что там водится около тысячи видов жуков, то есть примерно четверть от видового разнообразия жуков во всех Нидерландах. В Брюсселе же можно найти примерно половину от всей бельгийской флоры – без сомнений, этим город обязан внушительной группе брюссельских любителей ботаники.

Но это только часть ответа. Даже после стандартизированных исследований трансектным методом, когда изучаются случайно выбранные прямоугольники земли в сельской и городской местности, экологи отмечают, что уровень видового разнообразия в городах опускается не так уж сильно. Более того, порой он даже повышается – чаще всего у растений, чуть реже – у насекомых.

Итак, что же нового о биоразнообразии позволяет узнать вся эта природоведческая активность? Какие сообщества растений, животных, грибов и бактерий делят с нами города? Скорее всего, в них немало чужеродных видов. Но есть и аборигенные – те, что решили, что город чем-то походит на их родную среду. Какие-то виды цепляются за то немногое, что осталось от дикой растительности в забытых уголках каменных джунглей. Но от чего зависит судьба конкретного вида в городской среде? В следующих двух главах мы узнаем, что поможет виду выжить в городе и что его погубит.

Передо мной 463 страницы текста на датском языке, напечатанного готическим письмом и отсканированного для Google Books. Качество изображения оставляет желать лучшего, скорость интернета в поезде от Лейдена до Гронингена – тоже. Боюсь, у меня так и не выйдет найти самое раннее упоминание городских растений. Герберт Зукопп, мэтр европейской городской экологии, утверждает, что оно находится где-то в труде Йоакима Скоу «Основные положения общей географии растений» 1823 года. Придется поверить Зукоппу на слово – наверняка где-то в этом нечитаемом тексте Скоу пишет, разделяя буквы пробелами для пущей выразительности: «Растения, что зовутся Plantae Urbanae, встречаются исключительно у городов больших и маленьких, – среди них и Onopordon acanthium, и Xanthium strumarium[8]. Как правило, причиной тому оказывается их чужеземное происхождение».