Она подергала руку, пытаясь незаметно ее освободить, но не тут-то было.

— Я вас отпущу при одном условии, — сказал он, но ее щеки уже горели от возмущения.

— Вы несносны! — рявкнула Андреа.

— Хотите знать, каково это условие? — он перешел на шепот.

Не в силах произнести ни слова, она обдала его ледяным взглядом.

— Я приеду к вам домой сегодня вечером.

— Нет! Я занята.

— Лиза Дженнингс сказала, что по воскресеньям у вас собирается некая группа. Я обязательно буду. До вечера, пастор.

Отпустив ее руку, он развязной походочкой вошел в церковь. Андреа была вне себя: уж этот-то обязательно явится, если обещал. А то, что она против, подстегнет его еще больше. Лиза наверняка подтвердила, что на эти вечера приходят все, кто пожелает. И он уверен, что его не выставят за дверь.

И ведь как верно выбрал, с кем посоветоваться! Лиза — самая тихая, застенчивая девочка в волейбольной команде, и этот разговор с тренером заставил ее почувствовать свою значимость, а он получил нужную информацию. Ничего не скажешь, хитер этот Гастингс, а значит, и опасен.

— Доброе утро, пастор, — скрипучий голос Марго Слоан нарушил ход ее мыслей. Андреа увидела и взгляд — острый как нож — и приготовилась к отпору.

— Доброе утро, миссис Слоан. Как здоровье сегодня?

— Я намерена поговорить с преподобным Ейтсом о его безответственном поступке: он нанял бывшего арестанта на работу. Но после всего увиденного только что я поняла, что здесь не обошлось без вашей помощи.

У Анди появилось неукротимое желание — рассказать все как есть: что она сама против этого человека, что чуть не поссорилась из-за него со старшим священником, что... Однако вовремя остановилась. Марго Слоан с самого начала не могла смириться с тем, что Андреа имеет духовный сан, и считала своим долгом разносить по всему приходу слухи о ее малейших ошибках.

— Если вас это беспокоит, — сухо заметила пастор, — поставьте вопрос перед церковным советом. У нас новый председатель, Хэл Неф, вот с ним и поговорите. А сейчас извините меня, служба начинается. — Она увидела, что отец Пол направился к алтарю.

Не дожидаясь ответа, Андреа вошла в церковь, где присоединилась к хору, который тоже продвигался в алтарную часть храма, соразмеряя свои шаги с музыкой, льющейся из органа. Медленно двигаясь, Андреа не отрываясь смотрела на цветные витражи над алтарем, чтобы отвлечься, и все же не могла избавиться от мысли, что Лукас Гастингс здесь, среди паствы. Дойдя до алтаря, она повернулась и встала лицом к прихожанам, все еще находясь в каком-то трансе.

Обычно все то время — час пятнадцать минут, — которое длится богослужение, Андреа с неподдельной искренностью возносила молитвы к Господу. Сейчас же она была во власти сильного стресса и время от времени поддавалась искушению — поглядывала на человека, сидящего где-то в среднем ряду; его красивое лицо и дорогой светло-коричневый костюм выделяли его из толпы.

Сразу после суда Андреа какое-то время мечтала о Лукасе Гастингсе, она представляла себе их встречу где-то совсем в другой обстановке, где она сможет познакомиться с ним поближе. Потом наступил этот несчастный день с ее проповедью, и она узнала грубые стороны его натуры. И сейчас ее снова охватил жгучий стыд при воспоминании о том, как она обвила его шею руками и стала искать его губы — но ведь для того, чтобы его защитить! Разве она знала, что их уста сольются в поцелуе и он вызовет такой порыв страсти, который отодвинет остальной мир за пределы сознания!

Настолько сильным было ее смятение, что она совершенно не слышала вдохновенной проповеди отца Пола, а он говорил о заблудших, несмотря ни на что сумевших начать все сначала и пойти по праведному пути. Когда Андреа поняла, как далеко она ушла в своих мыслях, она заставила себя сосредоточиться и внимательно слушать.

Услышанное убедило ее в том, что если кто-то из прихожан таит в душе неприязнь к ближнему своему, то проповедь отца Пола заставит его заглянуть внутрь себя, осознать собственные грехи и покаяться, хоть немного.

Андреа не сомневалась в том, что, выбирая тему, отец Пол думал о Лукасе Гастингсе, который вполне пригоден для служения обществу. Девушка невольно пришла в восторг от своего старшего товарища: он выступил в защиту явного, всем известного грешника, и сделал это в присутствии всего прихода, в том числе и таких «пуритан», как миссис Марго Слоан.

Но он не просто грешник, он не кающийся, подумала Андреа. И в тот же миг она вновь нашла его в толпе, их взгляды встретились, и снова перед ней встала картина суда и те несколько секунд, когда они смотрели друг на друга и она прочла в его глазах отчаянную боль, а потом его увели, надев наручники.

Сейчас, хотя он отбыл наказание и готов занять то место в жизни, какое заслуживает, она все еще не знает, был ли он тогда прав или виноват. И вопрос этот терзает ее еще больше, чем тогда.

Да мне-то что? Почему хоть что-то, касающееся этого человека, должно меня тревожить?

Боясь задуматься над этим, Андреа после службы скользнула в боковой придел, ведущий в ее кабинетик. Там уже ждала целая очередь из тех, кто хотел договориться о днях конфирмации, благословений и венчаний. Время ее было так плотно заполнено, что она совсем не думала о планах на вечер. И вспомнила о них лишь в машине, по дороге домой.

Внезапно она представила, что будет, если она впустит Гастингса к себе в квартиру. Вне себя от страха, она не заметила красный светофор и, продолжая двигаться, чуть не столкнулась с машиной, идущей с боковой улицы. Их разделяли какие-то дюймы. Водитель выглянул со зверским лицом и выругался. Он был прав! Он еще долго гудел после того, как они разминулись, а она дрожала всем телом.

Однако она не поняла, была ли эта дрожь результатом испуга от дорожного происшествия или от мысли, что Лукас Гастингс врывается в ее жизнь. А она-то думала, что с ним давно покончено.

Андреа обвела взглядом свою гостиную, в которой собралось девять человек. Барбара с матерью пока еще не приехали, не было также и Гастингса. Зная, как он любит ее дразнить, Андреа подозревала, что он только пообещал приехать, а сам этого не сделает. Его козни всегда заставали ее врасплох. Человек, отсидевший свой срок, способен на что угодно, думала она, уже в который раз сожалея об этом знакомстве.

Ирония судьбы заключалась в том, что винить было некого, только самое себя. Именно она создала эту ситуацию. Вот в таком нервном напряжении она и провела полдня между обедом и вечером — пытаясь предугадать, какие разрушительные последствия может иметь приход Гастингса к ней домой. И каждый раз, когда звенел дверной звонок, она покрывалась холодным потом.

— Десять минут восьмого, — сказала Андреа гостям. — Хотя пришли еще не все, я предлагаю включить видео, а то у нас останется мало времени для обсуждения фильма. Он называется «Преодоление», его любезно предоставил мне профессор психологии в духовной семинарии Окленда. Признаться, это лучший фильм из всех, что я видела на данную тему. Хорошо бы, если бы его посмотрел весь наш приход.