Холли коротко улыбнулась.

– Нет.

– Хочешь, чтобы я ее уволил?

Холли уставилась на него, не понимая, шутил он или говорил серьезно. Однако, на всякий случай, воспротивилась:

– Нет, конечно нет. Я чувствую себя виноватой перед ней.

– Почему?

– Когда-то ты приказал ей уволить меня напрямую, не через отдел кадров, а потом дал ей таинственный конверт с выходным пособием. Она неглупа и догадалась, что мы переспали.

– Почему это должно ее волновать?

Он действительно не понимал?

– Потому что она влюблена в тебя.

– Неужели?

– Как и большинство женщин, полагаю. Даже я почти была в тебя влюблена.

Криштиану внимательно посмотрел на Холли.

– Ты была влюблена в меня?

– Ты знал, что в течение года я часто убирала в твоем пентхаусе?

Он отрицательно покачал головой.

– Когда твоя постоянная горничная Камилла болела или ей нужно было отвезти внуков в школу, я постоянно ее подменяла. Протирая пыль с твоих фотографий, я часто смотрела на твое лицо и думала, что было бы, если бы:

– Да?

Он подошел ближе и положил руку ей на голое плечо. Ее охватила дрожь. Лифт достиг нужного этажа, и дверь со звуком открылась.

– Но это было до того, как я узнала, каков ты. Теперь ничто на свете не заставит меня полюбить тебя снова.

Холли вышла из лифта с высоко поднятой головой.

– Я не знаю, что такое любовь. – Криштиану говорил вполголоса. – Однако с того момента, как впервые услышал, как ты поешь, понял, что ты особенная.

Задрожав от его короткого прикосновения, она попыталась улыбнуться.

– Спасибо. Собственно, я приехала в Нью-Йорк вся в мечтах стать всемирно известной певицей.

– Певицей?

Холли тихо рассмеялась.

– Неужели ты думаешь, что я проделала такой большой путь из Западной Вирджинии, чтобы работать горничной в твоем отеле?

– У тебя, несомненно, замечательный голос, – улыбнулся Криштиану. – Я почувствовал всем сердцем ту песню. Твой голос – первое, на что я обратил внимание. – Он скользнул взглядом по ее лицу, обнаженным плечам, пышному телу под хлопковым сарафаном. – Хочешь знать, что стало вторым?

Волна тепла прошла через нее, щеки покраснели.

– Нет.

«Может быть, он делал это не нарочно, – подумала она. – Может, для него флиртовать, как дышать». Ну, не может он по-прежнему хотеть ее. Хотя что-то в его глазах заставило ее задуматься.

Криштиану взял детское кресло и подал Холли знак идти за ним.

– Ты можешь переночевать сегодня здесь.

Смущенная, она последовала за ним в гостевую комнату, которую много раз убирала.

– Кто теперь здесь делает уборку?

– По-прежнему Камилла. Понятия не имею, кто ей помогает. – Он криво улыбнулся. – Она более осторожна, чем ты, и остается незамеченной.

Холли фыркнула.

– Всякий раз, когда я меняла эти простыни, они казались нетронутыми. Я задавалась вопросом, использовалась ли когда-нибудь эта комната.

– Представь себе, нет.

Нахмурившись, она повернулась к нему.

– Так уж и никогда?

– Ты моя первая гостья.

– А семья, друзья?

– У меня нет семьи. Когда приезжают друзья, я даю им отдельный номер.

Она подумала, что у него нет настоящего дома. В некотором роде они похожи. На мгновение их глаза встретились. Потом Холли увидела аккуратно сложенные в углу коробки.

– Мои вещи!

Она поспешила к ним и вздохнула с облегчением, когда нашла семейные фотографии, часы отца, старый бейсбольный трофей брата, музыкальную шкатулку матери. Все фотографии, деформированные и выцветшие, она нашла в тот день на берегу реки. Со слезами на глазах Холли обернулась к Криштиану.

– Все на месте. Спасибо тебе. Ты не представляешь, что это значит для меня.

– Все в порядке. – Он развернулся к выходу. – Отдыхайте.

– Ты не боишься, что ночью я попытаюсь сбежать с малышом?

Он оглянулся.

– А ты попытаешься?

Холли вспомнила неистовую радость на лице Криштиану, когда он получил результаты теста на отцовство. Она не может лишить его сына.

– Ты – отец Джека, и я не хочу причинять тебе боль.

Он расслабил плечи и обвел рукой комнату.

– Вас с ребенком обеспечили всем необходимым. Я не знаю, как вы предпочитаете спать, поэтому есть два варианта.

Действительно, в комнате стояла детская кроватка, а также специальная двуспальная кровать с выделенным местом для ребенка.

– Спасибо тебе. – Холли подарила ему улыбку. – Интересно будет использовать двуспальную кровать, это что-то новенькое. Кроватка тоже выглядит мило.

Он коротко кивнул.

– Если проголодаешься или тебе что-нибудь понадобится, просто подними трубку и набери номер. Эта экспресс-линия для стойки регистрации приоритетнее всех остальных звонков. Сотрудники сразу же ответят. До завтра.

Криштиану ушел, закрыв за собой дверь. Холли пошла в ванную. Быстро приняв горячий душ, надела мягкий толстый халат из белой махровой ткани. Потом обратилась к сыну.

– Теперь твоя очередь, малыш.

Она искупала ребенка, сменила подгузник, надела на него чистую одежду, покормила и уложила спать.

В животе заурчало, и Холли попыталась вспомнить, когда последний раз ела. Несвежее печенье в кафе с подругами. Кажется, это было сто лет назад.

Она достала телефон и написала сообщение Тесс и Лоле: «Сегодня я останусь в его пентхаусе. Он разобрался с моим домовладельцем. У меня все хорошо».

Затянув пояс на халате, она выглянула в темный коридор и решила, что Криштиану, наверное, уже спит в своей спальне. Однако, когда пробралась на кухню, увидела, что он сидит с ноутбуком в гостиной на белом диване.

Подняв глаза, он заметил ее, улыбнулся и закрыл ноутбук.

– Ты не спишь?

Криштиану, должно быть, принял душ, потому что его волосы были мокрыми, мускулистая грудь обнажена, на нем были только пижамные штаны, сидевшие так низко, что виднелись темные волосы на подтянутом животе.

У нее пересохло во рту. Пришлось поднять глаза, молясь, чтобы он не смог прочитать ее мысли. Облизывая губы, она была готова смотреть на что угодно, только не на его мощный торс и бедра.

– Я голодна.

– Ты позвонила в обслуживание номеров?