до холла и не встретив. А вот в холле, на галерее, проходил высоченный рыжеволосый сид. В странной одежде, с дутыми рукавами, разрезанными на плечах, так что выглядели как абажур. В берете набекрень, с пером и блестящей пряжкой — что на ней, я не видел. И самого сида я увидел только после того, как Креп резко обернулся, и присел, странно разведя руки, и даже поклонился, хотя с ухмылкой и, как мне кажется — с некоторой издёвкой. Впрочем — и с некоторым уважением.

— Приветствую, капитан, — озвучил он, совершая свой странный поклон.

— И тебе привет, Котельный Мастер, — кивнул сид и исчез в глубине галереи второго этажа.

На меня он отреагировал только вскользь брошенным взглядом, на что я совсем не обиделся: если бы вообще не заметил — было бы даже лучше. Как-то у меня опасения от сидов появляются, непонятно с чего.

— Вот ты и познакомился с нашим капитаном, — хмыкнул в бороду мастер Креп.

Что на это сказать, я не знал, так что просто промолчал. Как-то “знакомство” мне виделось немного по другому. А мы обогнули особняк и оказались перед ангаром, в котором отдыхал перед следующим полётом Воздушный Корабль. Ангар, как и виделось издали, был из ветвей, листвы и лиан. А Корабль — полуразобранный, защитные броневые и обзорные стеклянные пластины и ещё какое-то оборудование лежали на полу. И — никого в эллинге, даже странно.

— Мастер Креп, а почему никого нет? — поинтересовался я.

— Так до отлёта три дня. В кабаках гудят, в борделях. Ну а кто с семьёй. Завтра прибегут, похмельные, с синяками — и до отлёта не уснут, будут пахать в поте лица, — злорадно констатировал цверг. — Ладно, заходим.

И по вполне просторным ступенчатым сходням серого металла мы зашли внутрь Вагус Сумбонта.

5. Котельная обслуга

Внутренности корабля больше напоминали магистратуру или какое-то подобное заведение, чем то, как я представлял Воздушное Судно. Деревянные панели на стенах, украшенные узорами, мозаикой. С вставками то ли бронзы, то ли золота — я не слишком разбирался, но золотой металл. Правда, вязь ягод-светильников под потолком указывала, что это дело мистических действий сидов. И обычные плафоны (правда, неясно — что за ними) по потолку, так же украшенному. Смотрелось и богато, и как-то… уютно что-ли. Вот вроде и несочетаемо, а как-то сочеталось. Пробираясь по коридорам и залам, мы миновали несколько огромных обзорных окон, изогнутых, в стальных рамах. Насколько я помнил — прозрачный материал был прочнее стали, явно не стекло, а что-то из секретных минералов, выращиваемых цвергами. Детали этого “выращивания” нам не преподавали, но сам факт выращивания — общеизвестен. А странная память во мне дала отклик — высокая температура, сильный гнёт — и кристаллы начинают расти из образующих их элементов, как какой-нибудь одуванчик. Ну или что-то такое.

В принципе, с учётом магеров цвергов, мистические проявления которых всегда были связаны с камнем и огнём — очень даже похоже, что так и есть. Именно выращивают, хотя образ напевающего песенку мастера Крепа, поливающего из клепаной лейки расплавленным металлом грядку кристаллов… Забавно вообразилось.

Так мы дошли до Котельного Отсека. Что там в деталях — я не знал, ни учебники, ни преподаватели не рассказывали. Но общее представление имел — интересно было. Котельный отсек делился на две части — мистический и механический, и располагались эти части рядом, были смежны. Описания говорили, что в Котельном Отсеке два офицера — инженер, Котельный Мастер и магер, Матер Грани. Но в случае с мастером Крепом, подозреваю, он совмещал и то, и то.

Основа Воздушного Судна — Очаг Трисмегиста, бесконечно бьющееся в стены прозрачной колбы многоцветное пламя. В описании говорилось, что в этом огне присутствовали "герметические цвета" — цвета и оттенки, которые видели все разумные. Но видимые только в пламени Очага Трисмегиста, не встречающиеся нигде больше. И у всех — разные. Даже описывались архаичные (и признанные ложными) попытки гадать на огне Очага.

И поддержанием пламени в Очаге как раз и занимался Мастер Грани — это было его единственной обязанностью, наряду с "раздуванием" пламени при преодолении грани Нома.

И Котельный Мастер — управляющий силовыми механизмами. Котлами, приводами, конверторами, редукторами, мультипликаторами. Переводящими бьющуюся в Очаге мистическую энергию в механическую, обеспечивающую работу механизмов Воздушного Судна. А котельный — так, в основном, конвертация происходила в котлах, правда, далеко не всегда водяных. Мимоходом описывались котлы с жидким металлом, хотя мне (да и преподавателю, судя по розгам в ответ на вопрос) был непонятен механический смысл использования жидкого металла в котле.

При входе в Котельную Очага было не видно — он располагался, судя по мистическим надписям (и табличке “Очаг Трисмегиста”), в закрытом, полностью металлическим, округлом помещении в центре обширного машинного (или Котельного) зала. Но и без него было, на что посмотреть: котлы разных типов и видов — это само собой. Но различные приводы, трансформаторы, машины не только на механическом движении, но и тепловые, и электрические. Половину из них я, к своему стыду, просто не узнавал и не понимал, что с ними делать. Кстати, хоть Воздушный Корабль и стоял в своеобразном эллинге, но часть механизмов продолжала работать. Думаю, потому что Очаг Трисмегиста не тухнет — только меняет интенсивность горения. Ну а если потухнет, то что разжечь в нём пламя, что сделать новый очаг — одинаковое по труду и времени деяние. Ну, опять же, судя по изученному. Что в своё время, помимо подзатыльника, принесло мне понимание мистики, пусть и в общих чертах: она — не механика, и оперирует “деянием”, а не “работой”.

А ещё, помимо кучи механизмов, в Котельной бегали трое чумазых, в кожаных штанах и фартуках… Не знаю кого. Низенькие, ниже не слишком высоких цвергов, четыре фута от силы, а то и до четырёх не дотягивали. Большеголовые, субтильного… хотя скорее — худощавого сложения. Канаты… ну точнее — ниточки мышц, так и ходили под кожей. Эти большие головы были с острыми, выдающимися подбородками, длинными, горбатыми носищщами — огромными, прямо клювы, а не носы. С острыми, только не торчащими, как у сидов и (гораздо больше размерами сидских) листовидными ушами. Уши эти были так велики, что буквально развевались за суетящимися непонятно кем. Да ещё серёжек всяких в этих ушах тьма. Даже болт с гайкой в качестве украшения заметил! И, при всём при этом, были эти непонятные разумные болотно-зелёного цвета. Точнее не скажешь — в котельной освещения