«У меня же тут нет противников, — растерялся я на секунду, но затем понял, что в данный момент это не имеет вообще никакого значения. — Впрочем, всё равно, давай, действуй ты. Я уже выдыхаюсь. Только абсолютов не тронь».

«Само собой», — откликнулся мой наставник.

И тут же я почувствовал громадное облегчение. А вот тысячи зевак, в которых была хотя бы какая-нибудь магическая искра, тут же ощутили слабость и апатию, на них навалилась тяжесть и серое питерское небо.

А я, по крайней мере, смог оглянуться по сторонам. И вовремя. Несмотря на то, что действия Чернышёва я усиливал, он уже тоже был на последнем издыхании. Оно и понятно — он вскрыл почти километр почвы на сто метров в глубину и почти столько же в ширину.

Я взял часть той подпитки, что выдал мне Архос, и направил Валерию, но уже не линзой, а напрямую, представив себе питательный зонд.

На лице у Валерия тут же появился румянец, он распрямил сгорбившуюся до этого спину и начал работать вдвое бойчее, чем до этого. На меня он взглянул лишь мельком, чтобы с благодарностью кивнуть.

Вагон обнаружили в пятидесяти или семидесяти метрах от первого. Он был в чуть более лучшем состоянии, чем первый, но тоже пострадал очень сильно. Хуже всего выглядела рваная дыра на боку от вылезшей из стены тоннеля арматуры.

Я проделал всё то же самое, что и с первым вагоном, заключив в эфирный кокон и избавив тем самым от ненужной тряски.

Сзади в тот же самый момент сел вертолёт скорой помощи со всем необходимым оборудованием. Недолго думая, мы поставили вагон на набережную, почти возле самого вертолёта.

— Двое выжили точно, — сказал мне Громов.

А я про себя отметил, что вряд ли это относится к магии воды. Возможно, в нём есть какая-то магия, о которой он предпочитает не распространяться.

— Мало, — ответил я. — Нужно, чтобы все трое.

Меня разрывало напополам.

Я хотел подбежать к вагону, который в этот самый момент вскрывали каким-то страшным на вид инструментом, монтажной магией и нецензурной лексикой. Но не мог. Я должен был держать линзы. Всё ещё должен. Нужно закрыть разлом и опустить вниз квартал, который завис метрах в пятидесяти над землёй. Силовые кабели и оборванные трубы теплоснабжения болтались на пронизывающем ветру.

Но я успел. Вагон вскрыли ровно в тот момент, когда дед с грохотом и некоторыми обрушениями от слишком жёсткого приземления, Державин-старший всё-таки тоже выдохся, поставил квартал города на место.

— Вот меня городские службы материть будут, — сказал он и без сил присел на поребрик, облокотившись спиной на ограду набережной. — Пусть пишут жалобы, плевать.

А я кинулся к вагону.

Принцесса показалась в прорезанном отверстии первой. Обессиленная, испуганная и магически истощённая. Но целая и по большей части невредимая.

Увидев меня, она выдохнула, словно до конца отпуская весь тот ужас, что пережила в подземелье, и слёзы потекли ручьём по её лицу. Она бросилась ко мне на шею и обняла крепко-крепко. А я почувствовал, как у меня по губам заструилось что-то тёплое.

Когда Варвара отстранилась, я увидел, как её глаза расширились от очередного испуга. Проведя рукой по лицу, я увидел на ней кровь. Сосуды всё-таки не выдержали такого напряжения и решили полопаться.

— Извини, — сказал я, пожимая плечами. — Перенапряглись.

— Ты — мой герой, — сказала она полушёпотом, затем чмокнула меня в измазанные кровью губы, перепачкавшись сама, и поспешила к маме, которую как раз вытащили из перекорёженного вагона и грузили в вертолёт.

Императора вынули последним и грузили очень осторожно, словно боялись лишний раз потревожить. Даже на расстоянии я чувствовал, как жизнь вытекает из него. Но помочь прямо сейчас не мог, так как устал просто смертельно.

* * *

Три абсолюта сидели в рядок, привалившись к ограде набережной и курили. Я даже немного позавидовал. Потому что сам не чувствовал того, что всё кончено и что могу отдохнуть.

«И самое паршивое в этом, — признался мне в этот момент Архос, — что у тебя едва не перегрелось эфирное сердце. Я наблюдал за ним с содроганием своих. Сердец».

«Было опасно? — поинтересовался я. — Почему не предупредил?»

«Как будто ты меня послушался бы, — вздохнул на это мой ментальный учитель. — Ещё бы нервничать начал. А я перенаправлял потоки энергии, как мог. Ты и магию аэрахов исчерпал почти до дна. Тебе срочно нужно развиваться. Ты застрял на этом уровне».

«Знаю, — ответил я, наблюдая за абсолютами, и именно в этот момент мне в голову пришла нехорошая мысль. — Но в следующий раз предупреждай, чтобы я мог рассчитывать свои силы».

Архос на это даже не ответил, а лишь вздохнул, выражая этим своё мнение, что я его всё равно не послушаюсь.

А я достал телефон и набрал Беллу. Я рассудил так: она хотя бы какое-то отношение имеет к императорскому двору, пусть и как поставщик алкоголя. Сан-Донато на такое задание пока посылать нельзя.

— Белла, привет, — сказал я, как только она сняла трубку. — Вы как там?

— Отлично, — странным голосом, выражающим глубокий пиетет, ответила бабушка. — Смотрим, как вы полгорода разворотили, чтобы метро достать. Я, конечно, видела больше, чем остальные. Ты — невероятный молодец. Сердце цело?

— Цело, — ответил я, не желая сейчас акцентировать на этом внимание. — Сейчас бери Валю… или нет… Оставь её на Марио. А сама дуй в императорский госпиталь. Нужно следить за тем, чтобы никому из императорской семьи паразитов не подсадили, чтобы добить.

— Мамма миа, — прошептала Белла. — Уже собираюсь, — и на заднем фоне тут же звякнули бутылки. — Предупреди принцессу.

— Предупрежу, — пообещал я, после чего положил трубку и сразу же написал сообщение Варваре.

И вот в этот момент я почувствовал слабость в ногах. Подойдя к абсолютам, я сел со стороны Валерия Чернышёва.

— Будешь? — спросил он, протягивая мне сигарету.

— Нет, — тусклым, совершенно обессиленным голосом произнёс я. — Эта зараза хуже некромантии. Прицепится, потом не избавишься от неё.

Я хотел сказать что-то ещё, но в этот момент раздался телефонный звонок у деда, и я замолчал. На том конце что-то браво вещал дядя Слава. Я, конечно, мог напрячь магический слух, чтобы услышать, но мне этого совершенно не хотелось. Хотелось