Эллен высказала предположение, что немало.

– Ты – счастливица, ты сделаешь массаж, и все. Очень просто. Я думаю, сеанс занимает не больше часа. Хотя ума не приложу, кто рискнет купить твой лот. У нас тут очень консервативная публика. Но мы должны предложить твои услуги обязательно. Это особенное мероприятие – только избранная публика, строго по приглашениям. Неграм, ирландцам и Викам вход воспрещен.

Эллен хотела задать вопрос, но Фили уже продолжала:

– Сегодня должно быть интересно. Не беспокойся, ничего ужасного – просто забавный спектакль. Шпора появится на сцене впервые за десять лет. Как ты думаешь, успеем мы побаловаться травкой? – спросила она, как спрашивает школьница, успеет ли она сбегать в туалет до начала урока.

– У тебя есть травка? – Улыбка расползлась по лицу Эллен.

– Сама выращиваю. – Фили взглянула на часы. – Черт подери, немного опоздаем, ну да ладно. Расслабиться просто необходимо. Ты так добра, что согласилась пойти со мной. Я объясню, почему я так зациклилась на этом вечере.

Спустя десять минут Эллен откинула голову на бюст какого-то монстра и сделала глубокую затяжку, заставившую ее забыть про сигареты, и ее первый день в Оддлоуде показался ей лучшим в жизни.

– Ммммм… – Затянувшись, Фили отхлебнула большой глоток из стакана. – Вот так-то лучше. Джаспер Беллинг известен у нас как Шпора, и клянусь тебе, это прозвище не я придумала. Ужасный тип, просто оторви и брось. Ты даже не представляешь себе, какое это чудовище. Я симпатизировала ему одно время, пока он вконец не сбился с пути. Он, конечно, здорово подпортил биографию своему отцу. Да и все на него были очень, очень злы, когда Джаспер уезжал из города одиннадцать лет назад. Боюсь, если бы он замешкался хоть на денек, его бы просто прикончили. И вот сейчас он вернулся.

Блаженство стало заполнять Эллен. Доморощенное снадобье новой подруги было сильнодействующей штукой. С трудом ворочая языком, она спросила:

– Почему вернулся?

Фили пожала плечами:

– А кто ж его знает. Глэд Тайдинг разнюхивает, как овчарка, но единственное семейство в Оддлоуде, о котором ей труднее всего раздобыть сведения, – то, в котором она работает. Они всегда держат рот на замке. Наверное, это нелишнее, когда ваше хозяйство ведет сама Глэдис Тайдинг. – И на Фили напал приступ неудержимого смеха.

Эллен нашла эту шутку невероятно смешной и с трудом проговорила сквозь пароксизмы смеха:

– А что… что такого ужасного… он натворил?

От восторга Фили застучала ногами по полу:

– Слушай, однажды этот тип спалил до основания гараж Хантера Гарднера, такой уродливый, что смотреть было противно. Со всем содержимым. Это было так смешно, ей-богу!

Обе разразились новым приступом смеха.

– О, Джаспер всегда придумывал что-нибудь невероятно смешное! – Фили вытерла выступившие слезы и привстала, пошатываясь. – Но иногда из этого получалось что-нибудь ужасное, чего уж скрывать. Сейчас нет времени рассказывать. Мы безнадежно опаздываем, просто кошмар. Я должна видеть, кому достанется мой лот. Если Лили Любовски, то я просто сбегу из Англии вместе с тобой.

Выбравшись из садового лабиринта, они прошли под старой липой и поспешили к Гусиной аллее.

Гусиный Дом в лучах вечернего солнца вновь выглядел как сказочная принцесса, несмотря на былое беспутство. Все окна были открыты нараспашку. Фили показала на них:

– По-моему, это не разумно, учитывая, что Вики гуляют сегодня вечером.

– Думаешь, лучше закрыть?

– Нет, лучше оставь так. Все подумают, что ты дома. – Очевидно, Фили не хотела терять время. – Младший Вик сегодня празднует свое восемнадцатилетие в столовой, а старшие отмечают это в «Лоудз Инн».

Пока подруги шли по аллее, Эллен рассказала Фили о подонках и о том, что они сделали с гусиным домом.

– В конце концов, я же не против, все бывает. Но мне ужасно хочется выяснить, кто это. У меня есть одна зацепка – их игровая приставка.

Фили разразилась хохотом, который уже не стихал до самого особняка.

– А если это развлекались Дот с Регом! Ну и картинка! – Немного успокоившись, она добавила: – Прости. Я даже не представляю, какие тут могут быть версии. Я редко выглядываю из своей берлоги. Твоя мама очень рассердилась?

– Я ничего ей не сказала. – Эллен покрутила головой, пытаясь понять, откуда доносится громкая и развязная музыка. Вряд ли леди Беллинг выбрала такое сопровождение для своего изысканного приема.

Фили кивнула в сторону кафе, которое они недавно миновали:

– Наша местная рок-группа. «Ночные убийцы». Играет на дне рождения Вика. Мелодично, не правда ли?

Эллен с трудом сдержала новый приступ смеха.

– Белль была в ярости, когда узнала, что они играют сегодня вечером. Итак, добро пожаловать! Сейчас полюбуешься, какова она во всей красе, наша Белль. – Фили взяла Эллен под руку, и они под сильным кайфом, с большим опозданием и твердым решением дружить вечно вошли в ворота поместья.

– Лот номер пятнадцать. Что я слышу? Девяносто? Прекрасно! Ваша цена, Эли, девяносто. Кто больше? Девяносто пять? Вы назначаете цену, Дигби, или у вас просто нервный тик? Ясно. Очень жаль. Итак, кто дает девяносто пять? Марша, вы еще ничего не купили, может быть, вы?

Изабелла Беллинг выступала к качестве аукциониста и молотком намечала очередную жертву с такой же решительностью, с какой прицеливалась в фазанов из своего любимого ружья. Стоя на ступеньках возле камина, между двумя спящими лабрадорами, она обозревала пространство перед собой, примечая малейшее шевеление. За спиной у нее стояла ее верная помощница, домоправительница Глэдис, делавшая пометки в блокноте по ходу аукциона.

Сливки местного общества, собравшиеся в Голубой гостиной Оддлоудского особняка, сидели, чинно сложив руки, с выражением невозмутимой невинности на лицах – чтоб леди Беллинг, не приведи бог, не подумала, что они хотят сделать заявку. Никто не желал попасться ей на глаза из страха, что ему навяжут лот номер пятнадцать – обед на двоих в ресторане «Утиная протока», без вина.

Эллен внимательно изучала каталог аукциона, где перечислялись лоты с краткой характеристикой предлагаемой услуги и фамилией благотворителя. В конце от руки было приписано «Лот 69. Комплексный массаж от нового спортивного физиотерапевта Эллен Джемисон (по методике, применяемой в сборной Англии по регби и в команде Оксфордского университета по гребле)».

– Итак, кто мне даст девяносто пять фунтов? Прекрасный лот. Он стоит этих денег. – Изабелла Беллинг кашлянула и добавила:

– Подумайте о благородной цели нашего аукциона. Кто предложит мне девяносто пять фунтов на реставрацию восхитительного «Речного каприза»? Я должна получить девяносто пять фунтов.

Леди Беллинг была метра полтора ростом и примерно столько же в ширину. Она совсем не походила на утонченную аристократку, какой Эллен представляла себе жену высокого элегантного сэра Джона, и все же от нее невозможно было отвести глаз, как и от ее огромного дома. Лицо с высокими скулами, очень бледной веснушчатой кожей и серебристо-серыми глазами обладало необычайным своеобразием. Волосы – копна упрямых черных завитков – не поддались усилиям сотен парикмахеров укротить их. Как и ее любимый дом, леди Беллинг царила над округой, не только благодаря своему возрасту, габаритам и богатству, но также и благодаря загадочным, необъяснимым чарам, исходившим от нее.