будет хорошо. Надо верить в лучшее, а с сестрой я ещё поговорю. Не буду на неё давить, устрою разговор по душам. О средствах контрацепции я часто с ней беседую, да и ты тоже.

Через мгновение закричал мой малыш, я побежала в прихожую, где оставила сыночка в коляске, взяла его на руки, поцеловав в пухлую щёчку.

– А кто это у нас тут возмущается? Проголодался, крепыш?

Сейчас я в основном покупала себе удобную одежду для кормящих мам в специализированных магазинах. Расстегнув молнию на бюстике, приложила к груди кричащего Кирюшку и он мгновенно затих, принявшись за дело.

Долго же он спал. Грудь налилась от переизбытка молока чрезвычайно сильно и болела. Даже в прокладках, которые приходилось подкладывать в лифчик, скопилось немалое количество влаги. Я рада, что с молочком у нас всё в порядке, о смесях я даже не думаю. Надеюсь, что полностью вырастем на грудном вскармливании.

Кирюшка распахнул глаза. Махнув длинными черными ресницами, глянул на меня вполне себе осознанно. Мне показалось, он улыбнулся.

– Ты моё чудо, – погладила пальцем его маленький носик, сердце щемило от счастья и тёплых моментов, что я испытывала день за днём, общаясь со своим ребёнком, – как же сильно я тебя люблю!

Прекрасный момент испортил нахальный амбал – прислужник Игната, когда вломился в дом, яро потребовав:

– Игнат Игоревич больше не может ждать! – одной рукой подхватил коляску, второй сумку. – Идёмте.

* * *

Игнат распорядился, чтобы я с Кириллом ехала вместе с ним в одной машине – кто бы сомневался. Мама с сестрой разместились в салоне внедорожника, следовавшего за нами. Юркнув внутрь Мерседеса, я, как обычно, стушевалась, как от пощёчины, столкнувшись с холодными глазами бывшего мужа, смотревшего на меня хищно, в упор.

Словно инстинкт, продолжала прятать Кирюшу, зная, что это бесполезно. Я пыталась надышаться перед смертью. Когда автомобиль плавно тронулся, бывший заговорил.

– Дай мне его, – практически приказным тоном потребовал Исаев.

Я не решалась. Оттягивала до последнего, жадно обняв сладкий комочек руками.

– Ну! Лида, давай же, – Игнат рыкнул, я нехотя протянула ему малыша и он впервые взял на руки сына. Прижал к себе, сурово заглянув в личико. Кирюша открыл глаза, посмотрев на отца. Я замерла, не в силах вдохнуть. Между ними произошло странное притяжение…

– Он чудесный… Я вижу в нём свои черты лица, свои глаза. – На суровых губах мужчины дрогнула едва заметная улыбка.

Меня колотило в ознобе, когда я лицезрела эту картину, как он, такой серьёзный и властный, прижимает к груди крошечного младенца. Его сына. Наследника внушительного состояния.

Игнат качал ребёнка в своих больших, сильных руках, моё сердце то билось, то замирало. Мы могли бы стать настоящей семьёй! Любить друг друга до тех пор, пока смерть нас не разлучит. Судьба решила иначе.

Почему он так со мной поступил? Я была для него всем и всё делала для него. Я хотела стать идеальной женой. Тихой, примерной, послушной, как он и просил. Что же ему не хватало? Вкусно готовила, курсы даже по готовке прошла, убирала в доме каждый день, рубашки его щепетильно наглаживала, специально отказавшись от прислуги, поскольку я хотела это делать сама! Из любви к нему.

И секс у нас был прекрасным… Самым лучшим. Каждый день, если он не уезжал из города! Бывало даже по нескольку раз на день с самыми пикантными экспериментами.

Вот почему мужчины они такие… такие сволочи?

Мама говорила, мы в этом не виноваты, это природа так задумала, что мужчины – полигамны. В них играет инстинкт опробовать как можно больше, но мне эта теория кажется абсурдной! Мы люди, а не животные. У нас есть нечто весомое – наличие сознания, морали, законов. Все остальное – отмазки. Ради того, чтобы получать удовольствие.

– Кирилл, значит? – Игнат подаёт голос, не отрываясь от малыша. Продолжает им взахлёб любоваться. – Я мечтал о сыне.

– Ты говорил, не хочешь пока детей, – попыталась упрекнуть. Сложила руки на груди и отвернулась к окну.

– Хотеть и мечтать – это разные вещи. Тогда я был не готов к пополнению в семье, я знал, что я не смогу уделять достаточно внимания своему чаду. Но меня ждал сюрприз!

Я промолчала.

– Мне нравится имя, с моей фамилией интересно сочетается.

– Даже и не думай! – дернулась от ярости. – У тебя нет совести, Игнат! Как так можно?

– Боишься, что навсегда отберу? – хмыкает. – А ты веди себя покорно и всё будет хорошо.

Хватит! Я долго была покорной! Во всём ему потакала, что в итоге вышло? Травма на всю жизнь и горькое понимание, что любви не существует. Любовь – сказочка, которой развлекают людей в фильмах и спектаклях.

Меня бесит, что он говорит со мной как с собакой! Меня бесит, что он трогает моего ребёнка! Явился в мой дом и установил свои права, потому что у него много денег и власти.

Я не могу всё это терпеть…

От этого человека можно ожидать чего угодно. Его словам я не верю. Мне нужен план. Мне нужно бежать.

* * *

Подъезжаем к подъезду моего дома – наконец-то! Пульс быстрей забился от радости, что сейчас он оставит нас на некоторое время в покое. Игнат бережно передаёт мне в руки сынишку, который сладко заснул, а его охранник открывает дверь с моей стороны, помогая выйти.

Свобода…

Исаев наклоняется вперёд, выглядывая из автомобиля, бросает напоследок:

– Телефон всегда держи рядом. Понадобишься – позвоню. На этой неделе я потратил два часа общения с сыном, у меня осталось ещё восемнадцать, подумаю, как буду проводить это время. Хочу познакомить его с Ариэллой.

Нет! Ни за что! Я ни за что туда не поеду!

Догадываюсь, что я сейчас стала бледной, как мел. Игнат кивнул охраннику, тот захлопнул дверь. Я почти бегом бросилась в сторону подъезда, перебирая в голове разные варианты решения проблемы, потому что времени очень мало.

Идея пришла только к вечеру. Я приняла решение сбежать в другой город, может даже за границу со временем, с помощью поддельного паспорта, который для меня сделает сын маминой подруги через знакомого. Маме и Арине я ничего не скажу. Иначе Игнат выбьет из них правду и с лёгкостью меня отыщет. Артуру доверять можно. Никто не знает, что он общается с тем, кто занимается тёмными делишками.

На вокзале людно и неспокойно. Спрятав лицо за очками, накрыв голову платком, я оглядываюсь на каждый шорох и каждый крик, пребывая в жутком напряжении. Пока всё складывается неплохо. Верю, у меня всё получится.

Только что я показала проводнице документы, билет, она их посмотрела и пожелала мне приятного пути. Прижимая к груди сына, я вошла в вагон, двигаясь по узкому проходу, застеленному красным ковром. Какой-то мужчина нерусской внешности подарил мне улыбку, подхватил мой чемодан, переноску для ребёнка и любезно занёс в купе.

– Спасибо.

– Не за что, красивая.

Войдя в купе, я быстро захлопнула дверь, плюхнулась на койку, скинув с себя платок и очки, с облегчением выдохнула. Фууух, жарко… До отправления осталось пять минут. Я выкупила целое купе для себя и малыша, путь нас ждал неблизкий, но я уверена, я справлюсь. В скором времени всё устаканится. Думаю, Игнат скоро забудет обо мне, о ребёнке. Найдёт кого-нибудь другого для забав, а ко мне всякий интерес потеряет…

С одной стороны меня ужасно грызла совесть, что я вот так вот поступаю с родными, ничего им не сказав. Утром, когда они ушли по своим делам, я оставила маме записку, в которой написала всего несколько слов: «Прости, я уезжаю. Надеюсь, ты не будешь на меня сердиться и всё поймёшь. За меня не беспокойся».

Оставила записку и приличную стопку купюр. Также большую часть денег я кинула им на карту – на жизнь, сестре на учёбу. Мама сейчас не работает из-за некоторых проблем со здоровьем, а пенсия у нее копеечная. Сейчас мы жили на деньги, что оставались после развода.

До отправления считанные секунды. Кирюша проснулся и начал похныкивать,