Анна слезла с кровати, опустила голову и, взяв Порцию за руку, потянула ее к двери.

– Нет уж, моя милая, – одернула дочь Мэри. – Одеяло подоткнешь сама.

Протеста не последовало. Анна выпустила руку Порции и с покорным видом поплелась к выходу. Приблизившись к матери, она на секунду остановилась, чтобы поцеловать ее в подставленную щеку, и вышла за дверь.

Будучи непреклонной поборницей порядка во всем, Мэри Хиггинс требовала от домашних неукоснительного соблюдения предписанных правил поведения. И хотя многие положительно воспринимали строгий нрав жены пастора и одобряли ее стремление полностью контролировать жизнь домочадцев, Порции казалось, что порой Мэри бывает слишком резкой и даже жестокой.

В то же время она могла быть необычайно нежной и ласковой, в чем Порция неоднократно убеждалась. В общем, она была хорошей матерью и образцовой супругой для молодого священнослужителя.

– Мне пришлось пойти на подкуп, чтобы Анна объявила меня красавицей, – пошутила Порция, надеясь вызвать у Мэри улыбку.

Однако та сохраняла недовольный вид до тех пор, пока девочка не начала спускаться с лестницы. И лишь после этого Мэри вошла в комнату и прикрыла дверь.

– Ты и в самом деле великолепно выглядела, когда уезжала. Однако вернулась в ужасном виде, будто попала под копыта лошадей. Джосая только что сообщил. – Мэри осторожно дотронулась до ссадины на щеке Порции. – Кстати, ты вернулась гораздо раньше, чем мы ожидали. Что случилось?

Порция решила, что пора рассказать правду. Хиггинсы практически были ее семьей. И если бы сегодня Порции удалось освободить мать, ей пришлось бы привезти ее к Хиггинсам.

Порция посмотрела подруге в глаза.

– Знаешь, я ведь скрыла от тебя истинные причины своего стремления попасть на бал к адмиралу Миддлтону.

– И ты, кажется, была не в восторге от того, что тебя сопровождал сам капитан Тернер.

Уловив в тоне Мэри иронические нотки, Порция почувствовала облегчение.

– Нет, конечно. И платью, позаимствованному у Беллы, я тоже не особо обрадовалась. Кстати, оно безнадежно испорчено.

– Ну, об этом мы потом поговорим. – Мэри нежно сжала руку Порции. – И почему же тебе так хотелось туда поехать?

– Чтобы увидеть свою мать.

Мэри с недоумением посмотрела на подругу. Порция сняла с шеи медальон, раскрыла его и стала рассказывать. Выслушав ее, Мэри сказала:

– То, что Елена Миддлтон похожа на женщину с миниатюры, еще не доказывает, что она твоя мать.

– Но леди Примроуз утверждала, что он принадлежал женщине, которая подарила мне жизнь! – горячо заявила Порция, приподняв медальон. – Судя по информации, полученной от осведомленных людей, дочь адмирала Миддлтона не всегда была сумасшедшей. Так называемая болезнь возникла вскоре после того, как пошли слухи о ее романе с мужчиной, о котором никто не может сказать ничего определенного.

– Никому не хочется быть вовлеченным в скандал и запятнать свою репутацию, – заметила Мэри.

– Разумеется, – согласилась Порция. – Но я выяснила, что мой отец участвовал в Каллоденской битве на стороне принца Карла, а адмирал Миддлтон ездил на переговоры, после чего и был заключен договор, лишивший Стюартов их французских союзников. По всей видимости, мать с отцом сблизились именно тогда, во Франции. Можно себе представить, какой позор ожидал бы адмирала, если бы стало известно о связи его дочери с представителем вражеского лагеря.

– Ну, это всего лишь твои предположения, – возразила Мэри, поднимаясь с кровати. – Даже если добытые тобой сведения о дочери адмирала достоверны, нет никаких доказательств, что в результате той связи у нее родился ребенок. Предполагать, что она твоя мать, – совершенно безосновательно.

Порция вновь приподняла медальон.

– Я в этом не сомневаюсь! Взгляни на инициалы, выгравированные на обороте! К тому же я видела ее сегодня собственными глазами! У нас одинаковые глаза, тот же оттенок кожи. Будь сейчас леди Примроуз в Бостоне, она бы все подтвердила. Жаль, что мне не удалось поговорить с Еленой. Она согласилась бы со мной. Наконец-то я нашла свою мать!

Мэри, хотя и неохотно, взяла у Порции медальон, внимательно рассмотрела портрет, а затем полустертую гравировку на обороте.

– Предположим, что ты права и Елена Миддлтон действительно твоя мать. Насколько мне известно, она никогда не покидает своих комнат и, разумеется, не бывает на балах. Что же ты собиралась сегодня предпринять?

– Освободить ее и уговорить бежать вместе со мной Мэри недоверчиво посмотрела на подругу.

– Все это твои фантазии. Я отношусь к тебе как к сестре. Но все восемь лет, что ты с нами живешь, меня тревожит твоя склонность к поспешным и необдуманным поступкам.

– Цель оправдывает средства. Тем более мое решение не было таким уж необдуманным и поспешным.

– А ты подумала о том, что адмирал во избежание скандала просто не позволит дочери уйти?

– Ну, это не ему решать, – возразила Порция. – К тому же никакого скандала не будет. Все пройдет тихо. Репутация адмирала не пострадает. Никто ничего не узнает. Разве что прислуга.

– По-твоему, отец не вправе оберегать больную дочь от жестокого мира?.. Но оставим это. Пока. – Мэри махнула рукой. – Скажи-ка лучше, каким образом ты собиралась «спасать» Елену Миддлтон? Как бы вы с ней жили?

– Вообще-то я собиралась привезти ее сюда. На пару дней, пока не найду другое жилье. А потом мы отправимся в Уэльс. У меня есть кое-какие сбережения, думаю, на первое время хватит. В Уэльсе, надеюсь, леди Примроуз позволит нам пожить при пансионе некоторое время. – Порция сжала руку Мэри, увидев, что та недовольно качает головой. – Вы с мужем были так добры ко мне! Я полюбила ваших детей и буду тосковать без них. Но меня обворовали еще при рождении, украли мою жизнь, мечты, и я хочу это вернуть. Только и всего.

Мэри порывисто поднялась и стала мерить шагами комнату. Потом наконец остановилась.

– Порция, нельзя жить прошлым. Его не изменишь.

– Но я думаю о будущем. Моем и матери. Хочу восстановить справедливость.

– А ты уверена, что дочь адмирала желает такого же будущего, как и ты?

– Иначе и быть не может. Свобода – неотъемлемая часть жизни любого человека.

– Но ты не сможешь обеспечить матери нормальную, спокойную жизнь. К тому же она тебя совершенно не знает.

Закрыв крышку медальона, Порция надела его на шею. Мэри ласково погладила Порцию по растрепанным волосам.

– Расскажи, что произошло во время бала? – попросила она.

Без особой охоты Порция поведала о своих приключениях в особняке адмирала Миддлтона. Упомянула и о Пирсе Пеннингтоне.

– Мистер Пеннингтон проявил понимание и сочувствие, – сказала она, – и велел груму отвезти меня домой.