маски. Мисс Римз сделала мне одолжение, организовав эту встречу, но опустила подробности вашей истории, расскажете по своему усмотрению. Я так понимаю, что ваш главный интерес сегодня не относится, так скажем, ни к торговле, ни к культуре, ни к моей стране, ни к чьей-то еще. Помимо этого, боюсь, вы должны быть откровенны, если хотите, чтобы я смог предложить вам помощь, а не только свою послеобеденную болтовню.

Гейб ощутил в руках холод бокала и подумал о том, чтобы уйти. Он вспомнил Фрэнка. Вспомнил Каир.

Он смотрел на огонек в глазах Уинтропа.

— Что-то случилось с моей головой в Египте, — проговорил он. — И Джордан думает, что Лед может помочь.

— Ну, что ж. — Уинтроп расцепил руки, оперся ладонями на стол и наклонился к нему. — Может, и можем, раз так.

Эпизод 2

Кассандра Роуз Кларк

Голос по радио

Прага, Чехословацкая Социалистическая Республика

Январь, 1970 год

1.

Таня выглянула из окна на улицу. Фонарь на углу горел желтым, но в остальном снаружи было темно. И пусто. Славно.

Она убедилась, что шпингалеты на окнах защелкнуты, и задернула плотную штору. И тут же разломила косичку из сухих трав, которую держала в левой руке, отчего в воздухе запахло чайной пылью. Магия витала вокруг нее: легонькое заклинание, чтобы прохожие перестали замечать ее дом.

Окна на кухне и в спальне уже были защищены. Она подошла к входной двери и на мгновение приложила ухо к прохладной гладкой древесине, прислушиваясь к звукам в подъезде. Музыка раздавалась из квартиры напротив, где жила пани Будна, но в том не было ничего необычного: каждый вечер радио у пани Будны беспрерывно вещало что-то фоном. Таня ощупала замок, убедилась, что он заперт. Затем раскрошила травы и посыпала ими пол.

Все шло, как задумано. Она обо всем позаботилась.

Таня проскользнула на кухню и села на корточки, чтобы открыть маленький буфет возле холодильника. Она не помнила, когда в последний раз готовила в потускневших кастрюлях, которыми был забит шкаф. Вынула все по одной, стараясь не звенеть, пока выстраивает их на линолеуме.

Поставив последнюю на пол, она протянула руку вглубь буфета и нажала на защелку, которая держала ложную заднюю стенку; наступила гулкая тишина, словно квартира затаила дыхание, а затем задник скользнул в Танины руки. Таня отложила его в сторону и залезла в потайное отделение. Ее руки нащупали радио: холодный металл, грубые переключатели диапазонов. Вынула его и снова опустилась на пятки. Радио было маленьким, гладким, цифры полустерты — почти призраки. Таня встала и переместила его на кухонный стол, затем уселась на стул и включила приемник. Она не удосужилась включить прибор в розетку: ему не требовалось электричество.

Радио зашумело. Таня поворачивала верньер, напрягая слух. Она искала не музыку или сообщения партии. Это было другое радио.

Белый шум ревел. Таня крутила переключатель. Может, он не будет разговаривать с ней сегодня. Порой его голос не проходил. Порой условия были неподходящими.

Но потом она услышала знакомый шепот среди помех. Таня замерла, палец едва касался ручки.

— Да, моя птичка...

Она выдохнула. Подтолкнула колесико. Шум тут же исчез, и голос зазвенел в ее квартире, как колокол.

— Дедушка, — нежно прошептала она. — Ты тут?

— Я тут. Я всегда тут, — произнес голос. Таня откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Так проще представить, будто дедушка рядом, в одной комнате с ней, а не лежит в коме в московской больнице. Будто этот голос — действительно он сам, а не волшебная запись из железной коробки, которую заговорили вещать и отвечать, словно это ее дедушка во плоти. — Что нам нужно обсудить сегодня?

Как всегда, сразу к делу. Именно так бестелесный голос отражал дедушкин характер. Таков уж Лед.

— В Праге есть Носительница, — объявила Таня.

— Ты завербовала ее?

Таня открыла глаза и взглянула на радио. Ручка установлена на 1320. Канал всякий раз был новый, будто дедушкино заклинание скользило по радиоволнам.

— Нет, — ответила она. — Я сделала ей предложение и дала два дня на раздумья. Была уверена, что она согласится. Но она отказалась.

Долгая пауза. Таня слышала шорох помех.

— Почему?

— Она напугана, — начала оправдываться Таня. — Пламя послало за ней конструкт. Это была ее первая встреча с магией.

Три ночи назад Таня встретилась с Андулой в сумраке парка Летна. Они брели вдоль замерзших деревьев, и Андула лепетала причины отказа: «У меня есть обязательства перед семьей, мать сама не своя с тех пор, как два года назад пропала моя сестра». — И: — «Это не мой мир». — И: — «Я не вполне тебе доверяю».

— Пламя, — насмешливо произнес дедушкин голос. — Да, похоже на них. Вечные показушники. Старые методы лучше, не правда ли? Мы не отпугиваем Носителей.

— Разумеется, — согласилась Таня. — Но она все равно отказывается пойти со мной. Мы следим за ней, она под защитой...

Таня вздохнула и бросила взгляд на зашторенные окна, скрывавшие ее от внешнего мира. Из детства она помнила дедушку добрым, теплым и любящим, несмотря на строгие рамки приличий, которые были заведены у Льда. Порой она злилась, что от него остался только голос в коробке — хитроумный симулякр. Она знала, что, скорее всего, просто капризничает, ведь без магии у нее бы и этого не было. Но, возможно, так было бы даже проще.

— Ну, она не из тех семей. Раз Пламя смогло подобраться к ней так быстро.

— Согласна, — ответила Таня. — Но это не значит, что мы должны позволить Пламени завербовать ее.

— Нет, — быстро откликнулся дедушкин голос. — Только не Носительницу. Она должна прийти ко Льду. Сама знаешь.

Таня кивнула. Если Пламя обретет контроль над Носительницей, последствия окажутся разрушительными. Пламя желает, чтобы магия сожгла ткань реальности и пронеслась по Земле, оставив на ней лишь пепел. Служители Пламени утверждают, что только так можно начать заново: спалить реальность дотла, чтобы получить более плодородную почву для перемен. Эта мысль ужасала Таню. Да, методы Льда порой заводили ее в тупик: слишком жесткие, укорененные в прошлом — но они хотя бы не вели к уничтожению всего живого.

— Я лишь предлагаю тебе, — произнес дедушкин голос, — попробовать иной подход, раз она не из Льда. Существуют правила, внучка, соответствующие процедуры.

Таня вздохнула.