лишь одной истории. Лучше бы это был трэш братьев Гримм про отрезанные пятки и выколотые глазки!

Чарли прочитала историю про маленькую девочку Дженнет. У её родителей было немного денег, и когда они пришли в магазин, Дженнет потребовала, чтобы ей купили шёлковое платьице с лентами. Мать отговаривала её, говорила, что зимние сапожки будут полезней, но девчонка и слышать об этом не хотела. Сказочка закончилась на том месте, где главная героиня упала замертво, потому что «шёлковое платьице не годилось для метели».

«Хеппи-энд»!

– Ужас-жуть, – прокомментировала я. – Это что за бред?

Чарли вздохнула и полистала брошюрку.

– Это рассказы их гувернантки мисс Боунс, «О нравственности и добродетели». Представляешь, она заставила маму это купить.

– И это ещё печатают…

– Типографии всё печатают, лишь бы у клиентов были деньги, – неожиданно сердито сказала девушка.

Я окинула взором остальных слушателей.

– Дети, вам это нравится?

Те ответили не сразу, будто не ожидали, что кто-то когда-нибудь спросит их мнение.

– Не очень, – призналась Эмма.

– Скукотища, – осмелел Фредерик.

Я скинула ботинки и уселась по-турецки.

– А про хоббита не хотите послушать?

– Кто такой хоббит? – опередила мелких Чарли.

Ну держитесь! Сейчас вы закачаетесь!

– Как? Вы не знаете, кто это? – заговорила я интонацией актёра из ТЮЗа. – Хоббиты – очень славный и дружелюбный народ из Хоббитшира. Они маленькие, в половину человеческого роста, и живут в уютных норах, где отдыхают от забот и курят лонгботтомский табак. Правда, приключения они не жалуют, потому что из-за них можно пропустить обед…

Одобрительный смех. Что ж, зацепила публику.

Меня слушали с нескрываемым интересом. Старая добрая сказка про то, как Гэндальф и орава гномов разрушили привычный уклад жизни Бильбо Бэггинса, пошла на ура. На эпизоде с троллями малышня заметно заволновалась, зато каким радостным вышло спасение! Когда уставшие путники добрались до эльфийской долины Ривенделл, Чарли встала со стула.

– Замечательно. Предлагаю нам также отдохнуть. Все устали за день не меньше мистера Бэггинса.

Охо-хо! Ни о каком возвращении домой не может быть и речи, пока не закончу сказку. Нехорошо людей подводить.

С самого утра нам нанёс визит семейный врач Хантов, доктор Симмонс. Сравнительно молодой и всё же довольно грамотный мужик. По крайней мере, у него была гладкая речь, и он не вздыхал, как мой терапевт в поликлинике: «Что же с тобой делать?» Вероятно, он удивился тому, что его светлый образ испарился из памяти Бена, однако повёл себя достойно, не став заваливать меня дебильными вопросами. Деловито осмотрел место ушиба, которое уже совсем не болело, пощупал пульс, зачем-то меня послушал через трубку (сначала было стрёмно, но я быстро сообразила, что у меня на груди теперь нет ничего интересного). Под конец осмотра предложил обратиться в специализированную лечебницу (то бишь в психушку), однако не настаивал и выписал длиннющий рецепт. Вот уж что, а какие-то сомнительные лекарства я жрать не буду! Просто с честными глазами покивала и пообещала доктору следовать его предписаниям. Как только он ушёл, миссис Хант принесла мне две бутыли, одну коричневую с мутной микстурой, и другую – с рукописной этикеткой «лауданум». Дегустировать ни то ни другое я, разумеется, не собиралась, поэтому, стоило заботливой мамаше отвернуться, вылила свои дозы за окошко. Подкармливать этой гадостью цветы в горшках не стала, потому что уж больно запах отвратительный. Не хватало ещё для полного счастья, чтобы комната Бена насквозь провоняла. Кратко переговорив с Чарли, я выяснила, что слово «доза» как нельзя лучше подходит к моим лекарствам. Не зря слово «лауданум» мне показалось наркоманским, это же опиумная настойка на спирту! Что за люди, как можно наркоту дома держать?! И ведь в рецепте может оказаться что-нибудь покруче!

Ни капли в рот. Ни за что. Это же не витаминка С.

А они наивные… Как можно навести у человека в голове порядок с помощью психотропных веществ? Не знаю, чем пичкают душевнобольных в наших клиниках, но я как обыватель не вижу логики в таком лечении.

– Бенни, мне пришёл ответ от миссис Грин, – поделилась радостью миссис Хант, влетая в мою комнату. Ой, не в мою, но не суть.

Господи, когда же она от меня отстанет? Я хотела научить Тоби давать лапу, а не провести день в компании сумасшедшей тётечки.

Но я в её глазах не девочка Варя. Надо изображать сына.

– Наверное, это действительно хорошая новость.

Женщина сунула мне под нос развёрнутое письмо.

– Миссис Грин – супруга директора детского приюта. Святая женщина! Она благодарит меня и моих подруг за помощь. Послушай, она на пожертвования купила ткани, чтобы сшить сироткам рубашечки…

Теперь детки будут одеты-обуты, накормлены и тэдэ и тэпе. Мама Бена тарахтела без умолку. Дай ей волю, и она сама канонизирует эту миссис Грин.

– Бедная женщина, ей так тяжело заботиться о ребятишках! Я когда молюсь, про неё никогда не забываю, прошу Бога, чтобы он ниспослал ей сил и терпения. Мы с Харриет и Энни помогаем ей чем можем. Смотри, дорогой, она пишет, что нужны деньги для обучения детей. Я думаю, нужно дать не меньше…

– Там всё так плохо? – перебила я её и кинулась отнимать у Тоби тапку. Вдруг Бен, если вернётся, огорчится, узнав, что любимые тапчундры погрызены?

Миссис Хант замялась.

– Миссис Грин всегда пишет, что…

– Что значит «пишет»? Вы вживую не общаетесь?

– А зачем? Она же честная женщина, так подробно пишет…

Я слегка шлёпнула щенка по носу отобранным трофеем.

– Мама, ты как будто вчера родилась. Ты вообще этот приют в глаза видела?

Миссис Хант промолчала и стала вертеть письмо в руках, как ребёнок, не выучивший урок. Ну и наивняк! Взрослая баба, а так себя ведёт. Как хорошо, что интернет пока не изобрели, а то она бы ещё не так накосячила… Или это я такая злая и циничная?

Чувствуя себя засранкой, я подошла к ней и положила руки на её крупные плечи.

– Давай съездим и проверим, как дела у миссис Грин.

– Съездим? – удивилась маман.

– Съездим. У тебя же есть адрес приюта?

Она дёрнулась, словно ей только что предложили добровольно выпить все мои лекарства.

– Но это же Ист-Энд! Нам там не место!

– Мам, ну ты либо крестик сними, либо панталоны надень. Если уж делать добрые дела, то от чистого сердца и как положено. Не хочешь со мной ехать, поеду один. Нет, с Тоби, а то ему скучно в четырёх стенах.

Миссис Хант сглотнула. Её второй подбородок подскочил, как зоб у жабы.

– Твоя правда, сынок. Поедем. Только ты пообещай, что попросишь прощения