газет не читаю и политикой не интересуюсь, а тут ещё муть, как в скучном учебнике по истории. Немного улыбнуло слово «прерафаэлиты» в заметке про выставку в художественной галерее. Не имела понятия, что это такое, просто вспомнила, как на лекции по философии ко мне и Скай подкрался препод, интеллигентнейший Василий Абрамович, и сказал: «Сейчас я это братство прерафаэлитов рассажу». А мы даже не баловались, мы тогда всего лишь рисовали и показывали друг другу скетчи. Единственная статейка, которую я прочитала от корки до корки, была посвящена маньяку из Уайтчепела – Бесстыдному душителю[1]. Ясный пень, прославился он по завету старухи Шапокляк плохими делами. Засранец нападал сзади на одиноких женщин, накидывал на шею жертв удавку и под угрозой смерти заставлял отдать ему самое дорогое. Исподнее. Если верить репортёру, на этой неделе Бесстыдный душитель обзавёлся ещё тремя парами панталончиков и, похоже, останавливаться на достигнутом не собирается, так что не исключено, что читатели скоро насладятся новыми историями о похождениях извращенца. Надеюсь, к новому выпуску я уже буду дома и о последних подвигах душителя узнаю из Википедии.

Прошла целая вечность, прежде чем мы прибыли на вокзал Чаринг-Кросс. На перроне Тоби ошалел от счастья и всё рвался с поводка. На радость разномастной публике повизгивающий щенок путался у нас с Джоном под ногами, почти как Понго в мультфильме «Сто один далматинец». Кое-как разобравшись с ним и багажом, мы вышли на улицу, и Джон нанял кеб.

Вскоре я ощутила разочарование. Так расстраивается ребёнок, который в Комнате страха вместо обещанных ужасов видит резиновых уродцев.

Этот Лондон был не таким, как в моих чертогах разума. Естественно, я не рассчитывала увидеть легендарные телефонные будки и двухэтажные автобусы, но окружавшую меня реальность можно было описать двумя словами. Срань Господня.

Много карет, повозок, пешеходов. И так всё громоздко, тесно, что с сожалением вспоминаешь наш милый сердцу трафик. У нас я совсем не обращала внимания на гудёж автомобилей, здесь же непрекращающийся цокот копыт о мостовую бил по мозгам, как молот по наковальне. Впервые я увидела вживую омнибусы – как автобусы, только с лошадьми и с местами для пассажиров на крыше. Другой удивительной вещью были двухколёсные экипажи, которыми кучера управляли, сидя позади пассажиров. Джон сказал, что это тоже кеб, и, по-моему, в этот раз не удивился очередному глупому вопросу.

Как следствие использования транспорта на конной тяге на дороге там и сям был раскидан навоз разного уровня свежести, что не добавляло Лондону очарования. Меня прям передёргивало при виде того, как на остатки подсохших отходов жизнедеятельности наступают прохожие. Особенно было жаль женщин, ведь эта гадость цеплялась не только к ботинкам, но и к юбкам. Я старалась любоваться местной архитектурой, но городской шум отвлекал меня. Запахи местами тоже были не лучше, в основном благодаря всё тем же лошадям.

Пока мы стояли в пробке (никогда бы не подумала, что в старину они существовали!), к нашему кебу подошёл небритый дядька в высоком цилиндре и хотел было предложить купить что-то «всего за шиллинг», однако даже не успел показать товар. Джон на него так рявкнул, что Тоби с лаем чуть не выпрыгнул наружу, явно вознамерившись прогнать горе-торговца. Пару раз другие маргинальные личности просили у нас милостыню и тоже ушли ни с чем. Но не все были чёрствыми, как мы, некоторые не глядя давали попрошайкам деньги. Как бы то ни было, я вздохнула с облегчением, когда мы покатили дальше.

Миссис Хант представлялась мне эдакой королевой-матерью. Строго одетая, с волосами, собранными в пучок, не позволяющая себе быть сентиментальной на глазах окружающих. Мои фантазии снова сыграли со мной злую шутку: стоило Джону заикнуться о том, что брат сильно ударился головой, меня тут же стиснула в объятиях высокая пухлая женщина с вычурной причёской. Она так бурно причитала, что Джону приходилось рассказывать о несчастном случае в перерывах между её воплями.

Да-да-да, мне жаль, что такое горе произошло, но хватит уже меня нацеловывать!

Однако я по-прежнему играла роль потерявшего память парня. Любая агрессия с моей стороны могла запросто довести бедную женщину до инфаркта.

– Бенни, мой милый Бенни! Неужели ты меня не помнишь? – как профессиональная плакальщица выла миссис Хант. – Я же кормила тебя своей грудью, хотя мне советовали хорошую кормилицу. Я сама сшила тебе крестильную рубашечку. Выхаживала тебя, когда ты болел… Помнишь, ты залезал ко мне в постель во время грозы? А как делился со мной конфетами?.. Пойдём, пойдём, дружочек. Я тебе кое-что покажу.

Я бросила умоляющий взгляд на Джона. Тот ухмыльнулся:

– Конечно идите.

Предатель. И не пошёл ведь с нами.

Миссис Хант вытерла полные гладкие щёки кружевным платком и отвела меня в просторную спальню с весёлыми обоями в цветочек. Где-то полчаса она лазила по шкафам и комодам, доставая всевозможные безделушки. Рисунки, которые Бенни дарил ей в детстве на праздники (отмечу, что для ребёнка очень даже неплохая техника). Письма, написанные им во время учёбы. Ракушки, подаренные матери для рукоделия…

Блин, я, то есть Бен – здоровый лось. Взрослый мужчина. А миссис Хант как будто помнила лишь его детские годы.

Не получив от меня ни одного внятного ответа, она вытащила на свет несколько пёстрых мешочков. Выбрала в сине-белую полоску с жёлтой вышивкой «Бенни».

– Посмотри, это твои молочные зубки.

– Давай потом. – Я не дала ей развязать шнурок. – Понимаю, так много всего надо вспомнить…

– Ты устал? – её коровьи глаза влажно заблестели.

И жалко тётку, и отделаться уже от неё хочется.

– Ой! – Она вдруг кинулась убирать свои сокровища. – Господи, который час? Скоро же придёт мистер Стрикленд, а я не проследила за Чарли. Она же назло наденет другое платье!

– Мистер Стрикленд?

– Он собирается просить руки Чарли. Ваш отец обещал ради этого раньше приехать…

Далее последовал непередаваемый поток причитаний. М-да, бедная женщина. Сколько хлопот! И дочку замуж надо выдавать, и сын учудил.

Благодаря тому что мама Бена бросилась приводить себя в порядок после рыданий, я на некоторое время оказалась предоставлена сама себе. Хотела ополоснуться перед тем, как переодеться, да облом вышел. Лакей, помогавший мне с гардеробом, сказал, что у Хантов только ванна. Пипец. Я знала, что у богатых порой нет души, но чтобы не было душа?!

Переодевшись, я вышла в коридор с намерением начать экскурсию по дому. Надеюсь, я не сильно нарушила этикет, не притронувшись к жилету и пиджаку? Не зима же.

Моё внимание привлёк детский плач. Я пошла на звук и вскоре обнаружила хорошенькую