Значение этого взгляда он понял лишь назавтра, когда, откровенно говоря, было уже поздно. В тот день в палатке Арагорна собрался военный совет с участием Имрахиля, Гэндальфа-Митрандира и нескольких эльфийских вождей (их армия подошла ночью – в аккурат к шапочному разбору). На нем дунадан без обиняков разъяснил наследнику роханского престола – а теперь уже, считай, королю, – что отныне тот является не союзником, а подчиненным, и жизнь Йовин, находящейся под специальной охраной в Минас-Тиритском госпитале, всецело зависит от благоразумия брата.

– О, дражайший Йомер, без сомнения, может не сходя с этого места проткнуть меня мечом – а потом полюбоваться вот в этом палантире, что произойдет с его сестрой; зрелище будет не для слабонервных. Нет, сама она, разумеется, ни о чем таком не подозревает; извольте убедиться, сколь трогательно она помогает ухаживать за тяжелораненым принцем Фарамиром. Что? Гарантии? Гарантия – здравый смысл: с той поры, как я займу престол Воссоединенного Королевства Гондора и Арнора, мне просто никто уже не будет опасен…

Каким образом? Да очень просто. Король Гондора, как вам известно, погиб: да-да, ужасная трагедия – повредился рассудком и сам сжег себя на погребальном костре, представьте себе… Принц Фарамир ранен отравленной стрелой и выздоровеет не скоро – если вообще выздоровеет, это зависит… гм… от многих обстоятельств. Принц Боромир? Увы. Такой надежды нет: он пал в бою с орками на Андуине, за водопадами Рэроса, и я своими руками погрузил его тело в погребальную ладью. А поскольку идет война, я как наследник Исилдура не вправе оставить страну в безвластии. Итак, я принимаю командование гондорской армией и вообще всеми вооруженными силами Закатной коалиции… Вы что-то хотели сказать, Йомер?.. Нет?..

Итак, мы тотчас же начинаем поход на Мордор; гондорскую корону я, понятное дело, смогу принять, лишь вернувшись оттуда с победой. Что до Фарамира, то я склонен отдать ему в княжение одну из гондорских земель – да хоть тот же Итилиен; по совести говоря, он всегда больше интересовался поэзией и философией, нежели делами государственного управления. Впрочем, не стоит загадывать так далеко: сейчас положение принца критическое, и он может просто не дожить до нашего возвращения. Так что беспрестанно молитесь о его выздоровлении все то время, что мы с вами пробудем в походе, дражайший Имрахиль, – говорят, будто молитвы лучшего друга имеют в глазах Валаров особую ценность…

Когда выступаем? Немедленно, как только додавим у Осгилиата остатки Южной армии. Вопросы есть? Вопросов нет.

А едва лишь палатка опустела, человек в сером плаще, стоящий оплечь Арагорна, произнес с почтительной укоризной:

– Вы неоправданно рисковали, Ваше Величество. Ведь этот Йомер был, считай, не в себе – вполне мог наплевать на все и нанести удар…

Следопыт чуть повернул голову и процедил сквозь зубы:

– Для сотрудника тайной стражи ты кажешься мне, во-первых, болтливым, а во-вторых, не слишком наблюдательным.

– Виноват, Ваше Величество… Мифриловая кольчуга под одеждой?

Насмешливый взгляд Арагорна скользнул по сухому смуглому лицу говорившего, чуть задержавшись на рядах дырочек, обметавших его губы. С полминуты длилось молчание.

– А я уж решил было, что ты совсем отлежал мозги в своем склепе и еще примешься расспрашивать – откуда она у меня… Кстати, все забываю спросить – зачем вам зашивают рты?

– Не только рты, Ваше Величество. Считается, что все отверстия на теле мумии должны быть наглухо закрыты – иначе отлетевший дух на сороковой день вернется обратно в тело и оно примется мстить живым.

– Весьма наивный способ… э-э-э… контрацепции…

– Так точно, Ваше Величество, – позволил себе улыбнуться серый. – Благо я – живое тому подтверждение.

– Гм, живое… А как, кстати, насчет «мести живым»?

– Мы лишь выполняем приказы. Наша тень – это Ваша тень.

– То есть тебе безразлично, что я прикажу – убить ребенка или стать ему вместо отца?

– Абсолютно. И то, и другое я выполню настолько хорошо, насколько смогу.

– Ну что ж, это мне подойдет… Займись-ка пока вот чем. Намедни один из моих соратников по службе на Севере, некий Анакит, в пьяном виде похвалялся приятелям, будто скоро станет богат, как Тингол; он, видишь ли, располагает сведениями о неком легендарном мече, за которые кое-кто не пожалеет никаких денег. Эти разговоры должны прекратиться немедленно.

– Так точно, Ваше Величество. Слушателей этой болтовни…

– Зачем?..

– Вы полагаете?..

– Заруби-ка себе на носу вот что, милейший. Я убиваю без колебаний, но никогда – повторяю по складам: ни-ко-гда! – не убиваю без крайней нужды. Ясно?

– Это по-настоящему мудро, Ваше Величество.

– Много себе позволяешь, лейтенант, – произнес следопыт тоном, от которого иной собеседник покрылся бы ледяной корочкой.

– Наша тень – это Ваша тень, – спокойно повторил тот. – Так что мы с вами теперь в некотором смысле одно целое. Разрешите выполнять?

Добавить остается немногое. Армия Закатной коалиции (в которую теперь вошли и переметнувшиеся к победителям – и «прощенные» ими – вастаки) выступила в поход, самым ярким событием которого стал случившийся 23 марта мятеж вестфолдских рохирримов и лоссарнахских ополченцев, решительно не понимавших, с какой стати они-то должны класть свои головы на чужбине за Арагорнову корону? Беспощадно подавив волнения в войске, дунадан привел его на Кормалленское поле, что в устье Мораннонского прохода, где и повстречал то последнее, что смог наскрести по сусекам Мордор; тот ведь уже полностью исчерпал резервы, вложив все, что имел, в удар Южной армии. Коалиция победила, вернее сказать – гондорцы, рохирримы и вастаки просто завалили мораннонские укрепления своими трупами; эльфы, как обычно, вступили в сражение, когда дело уже было сделано. Потери победителей в той битве оказались столь велики, что пришлось спешно сочинить легенду о якобы противостоявшей им колоссальной армии Восхода. Мордорцы полегли там все, включая короля Саурона; тот бился в конном строю своей лейб-гвардии в простом капитанском плаще, так что его труп даже не был опознан. О дальнейших действиях Коалиции летописи Закатных стран повествуют более чем лаконично, ибо резня, учиненная победителями внутри Мордора, была чудовищной даже по меркам того, не слишком гуманного, времени.

Как бы то ни было, план Гэндальфа увенчался успехом (ну, не считая той мелочи, что эльфам, разумеется, и в голову не пришло возвращать Зеркало), и мордорская цивилизация прекратила свое существование. Однако маги Белого Совета как-то упустили из виду одно обстоятельство, а именно: в Мире существует Некто, ужасно не любящий полных побед и всякого рода «окончательных решений», и выказать эту свою неприязнь он может самыми невероятными способами. Вот и сейчас, равнодушно оглядывая побежденных – весь этот мусор, выброшенный на берег отгремевшей бурей, – означенный Некто вдруг задержал свой взор на паре бойцов не существующей более Южной армии, затерявшихся среди барханов Мордорской пустыни.