– Теперь поговорим о главном. Все, что необходимо, я приготовила. Буженину в духовке запекла, заливное из осетрины сделала, салаты нарезала, мясо для шашлыка замариновала. Тебе останется завтра подготовить в саду мангал и нанизать мясо на шампуры. Ну, думаю, этим займутся мужчины, а ты разложишь салаты по салатницам, мясные и рыбные деликатесы – в нарезке, так что тоже проблем не будет. Торт в холодильнике, овощи и фрукты тоже. Крюшон я сделала, пусть ночь постоит при комнатной температуре, а завтра с утра поставишь его в холодильник, чтобы подать охлажденным. Формочки для льда я наполнила водой, так что его будет вполне достаточно. Ведерко для шампанского стоит в буфете, не забудь, прежде чем подавать к столу, наполнить его льдом. Да, скатерти и салфетки там же, в буфете, на нижней полке. Когда пойдете в сад делать шашлык, на стол постели клеенку, я ее вместе со скатертями положила, чтобы ты не искала. Рюмки и бокалы я все перемыла, стопка тарелок в буфете, вилки с ножами в ящике стола. Надеюсь, ты ничего не забудешь?

– Мам, я все поняла, все найду и все сделаю, – засмеялась Надя, видя, как Вера Семеновна напряженно хмурит лоб.

– Вроде все сказала. Поехала я, дочка. Пока доберусь, уже время будет позднее, – пробормотала та. – Ах да, чуть не забыла, лимонад и кока-колу я поставила в кладовку, там попрохладнее, в холодильнике места для такого количества бутылок не нашлось. Ну, теперь, кажется, действительно все, я поехала.

– Мам, поосторожнее там за рулем, не лихачь. – Надя поцеловала мать в щеку.

– Вы с папой в этом отношении очень похожи, – проворчала женщина. – Он тоже постоянно напоминает мне о том, чтобы я была осторожна. Я ему предлагала вместо меня сесть за руль, но он наотрез отказывается идти учиться. Говорит, что над ним смеяться будут, потому что он уже старый, только, мне кажется, это всего лишь отговорка. Он просто до смерти боится водить машину, вот и все. Я езжу очень аккуратно, но для него этого все равно недостаточно, ему все время мнится, что я превышаю скорость. Право слово, ему нужно ездить исключительно на велосипеде. – Вера Семеновна прошла к входной двери.

– Папе привет передавай, скажи, что в воскресенье я не приму никаких отговорок и жду вас на праздничный торт, – махая матери рукой на прощание, крикнула Надя.

– Хорошо, передам, не знаю, правда, что из этого выйдет. Ты же знаешь, до чего тяжело его стащить с дивана, – не поворачиваясь, ответила Вера Семеновна. – А уж увести от речки – это вообще утопия.

Надя улыбнулась, представляя своего отца: как он всеми правдами и неправдами старается найти причину, лишь бы в летнее время не покидать свою любимую дачу и особенно – свои удочки. То начинает хвататься за сердце, то придумает себе изнуряющую мигрень, то начнет ссылаться на свою раненую ногу. Отец Нади был подполковником милиции, ушел семь лет назад в отставку в связи с ранением. На пенсию он идти категорически отказывался до тех пор, пока не случилось этого несчастья. Он был намного старше Веры Семеновны, почти на двадцать лет, Надя была его единственной дочерью. Вера Семеновна родила ее, когда Дмитрию Викторовичу было сорок лет, а Надиной маме тогда еще не исполнилось и двадцати одного года. Наде – двадцать девять, значит, отцу в этом году исполнится шестьдесят девять, а мама справила свои сорок девять четыре месяца тому назад. Девушка безумно любила своих родителей и считала, что они у нее – замечательные. Отца Надя любила даже больше матери и с самого детства бежала всегда не к ней, а именно к нему, что бы ни случилось. У него всегда были ответы на любые вопросы и всегда имелся совет для любой ситуации.

Вера Семеновна очень переживала, что дочь до сих пор не нашла свою вторую половину. Им с мужем очень хотелось понянчить внуков, пока на это имелись силы. Надя отшучивалась, мол, некуда торопиться, нужно сначала нагуляться, а уж потом нырять в семейный омут с головой. Вера Семеновна только качала головой и с завидной настойчивостью напоминала дочери, что бабий век короткий, не опоздать бы. Отец многозначительно кряхтел, когда этот разговор начинался в его присутствии, и культурно удалялся, чтобы лишний раз не смущать любимую дочь.

Надежда имела свой собственный бизнес, она была хозяйкой центра психологической реабилитации, одновременно являясь и его президентом. Закончив университет, девушка долго думала, куда направить свою бьющую фонтаном энергию и приложить полученные знания, и тут ей крупно повезло. В Министерстве здравоохранения работала давняя подруга ее тетки, родной сестры отца. Тетушка тоже была медиком, как и мать Нади, и занимала должность главного врача в кардиологии в институте Склифосовского. Когда однажды Надежда приехала к своей тетушке в гости, у нее была в гостях подруга, работающая в министерстве. Завязался разговор, который в конечном итоге дал очень хороший результат. Виктория Владимировна подкинула Наде неплохую идею – насчет открытия кабинета психологической разгрузки, а потом сама же помогла ей получить лицензию. С этого все и началось. Девушка, видно, попала в нужное место и в нужное время, поэтому удача сопутствовала ей буквально во всем. За небольшой промежуток времени она завоевала популярность неплохого психолога, очень быстро обросла клиентами, причем достаточно состоятельными. Уже через три года Надежда подумала о том, что пришла пора расширяться. Она взяла в аренду помещение, наняла специалистов и открыла свой собственный центр психологической реабилитации. В дальнейшем она получила лицензию на право оказания наркологической помощи, и пациентов прибавилось чуть ли не втрое. Работа поглощала все ее время, как песок воду, поэтому на личную жизнь его не хватало. Нет, она бы с радостью выскочила замуж, если бы повстречала достойного мужчину, только ей почему-то катастрофически не везло. Когда она познакомилась с Олегом, то подумала: вот оно, мое долгожданное счастье. Но жизнь распорядилась по-своему, и теперь Надя не ждала от нее ничего хорошего. За эти два года, как Олега посадили, подруги всячески старались выдать ее замуж и подсовывали то одного, то другого представителя сильного пола. Девушка лишь улыбалась в душе и отвергала очередного ухажера.

– Тебе не угодишь, – ворчала Люсьена, повторяя слова Веры Семеновны. – То нос не такой, то уши как лопухи, то ноги слишком кривые. Ты мне скажи: чего ты хочешь? Ждешь принца на белом мерине? Только где его взять-то? Их уже давно расхватали не такие привередливые девицы, как ты.

– Люсь, ну что ты ко мне пристаешь, а? – смеялась Надя. – Придет время, и я встречу своего суженого. Не может быть такого, чтобы не встретила, вот увидишь. Я должна почувствовать, что это мое, понимаешь, как с Олегом было.

– Где он, твой Олег-то? Ау, Олежек, ты где? В Караганде твой Олежек или на Колыме топором машет, лес валит, – издевалась та. – Осталось совсем чуть-чуть, всего каких-то девятнадцать лет с хвостиком, и он снова упадет в твои объятия.

– Хватит, Люська, прекрати ерничать, – злилась Надежда. – То, что мне не везет с мужчинами, не моя вина, значит, судьба моя такая, и в этом я не одинока, между прочим. Что-то твой Сереженька тоже не торопится тебя в загс отвести, а ты всего на год моложе меня. Тоже пора бы уже, семь месяцев встречаетесь, и не просто встречаетесь, а регулярно спите под одним одеялом.