кроме Алины — видимо, и впрямь разговор с Булгаковым ему приснился. Но ведь всё остальное было наяву! Лучше бы наоборот, но не в его силах что-то изменить. Пришлось рассказать Алине, в какую яму угодил…

Алина выслушала на удивление спокойно, у Глеба даже возникло ощущение, будто ей на все его мучения наплевать. Но вот взяла в руки свой смартфон, набрала какой-то номер:

— Женя! У нас тут форсмажор. Срочно приезжай и прихвати с собой Нину Павловну, Смольникова и Трембицкого… Да, именно сейчас, а завтра будет поздно.

И вот уже все собрались в гостиной — что-то вроде совета при свечах. Глеб подробно описал ситуацию, что да как, только о беседе с Водопоевым умолчал — забивать им голову рассказом об этом проходимце вовсе ни к чему… Помолчали несколько минут. Это и понятно, ничего подобного прежде не случалось. Лица грустные, в глазах ни проблеска надежды. Глеб не удивился бы, если б все встали и ушли.

Тут Нина Павловна, всхлипнув, произнесла те слова, которые, похоже, были у всех на языке:

— А ведь замечательный получился фильм! Жаль, если придётся положить на полку.

Смольников и Трембицкий поддержали:

— Лучше фильма по этому роману ещё не было.

Забродин высказался более определённо:

— Надо нам его спасать!

Но как? Все, не сговариваясь, посмотрели на Глеба. Что ж, придётся отвечать за то, что сотворил, на то он и владелец киностудии, и режиссёр.

— Ситуация у нас такая. Как вы знаете, права на фильм принадлежат моей фирме «Студия-ПУСК», однако в инвестиционном договоре вот что сказано, цитирую по памяти: инвестор вправе требовать внесения изменений в фильм с тем, чтобы обеспечить соответствие его содержания замыслу Булгакова.

— Позвольте! — вскричал Забродин. — Но тогда всё просто. У Булгакова нет и намёка на то, что Воланд это какой-то там пахан, уголовник, глава бандитской шайки…

Смольников его тут же перебил:

— Ты сначала это докажи!

— А и доказывать ничего не надо. В последней главе Коровьев превращается в тёмно-фиолетового рыцаря…

— Так ведь почти все нынешние генералы экономики вышли из криминального бизнеса, а то и что похуже. Вспомни, что творилось в девяностые! А теперь всё это уважаемые люди, только попробуй их в чём-то обвинить, мало не покажется.

— Ну, тогда не знаю.

Глава 10. Поиски в потёмках

Найти нужное решение нужно позарез, все это понимали. Но вот Смольников высказал сомнение, Забродин сдался, и теперь Глеб должен попытаться направить разговор, что называется, в позитивное русло:

— На самом деле, замысел — это такая штука, которую можно повернуть и так и сяк. Митяй предполагает одно, а мы совсем другое. Тут уж какой вариант больше публике понравится, тот и признают истинным.

— Нет, этого мы не можем допустить! — вознегодовал Трембицкий. — Я понимаю, если б тридцать лет назад… Тогда Митяевский вариант выдвинули бы на «Оскара», а сейчас…

— Сейчас всё то же самое, только декорации немного изменились.

Смольников хотел что-то сказать, но затем махнул рукой, не желая развивать эту тему.

— Так что же делать?

Трембицкий посмотрел на Глеба, это и понятно — последнее слово всегда за тем, с кого всё началось. Пришлось подвести промежуточный итог:

— Как ни крути, фильм для Митяя нужно сделать, не то затаскают по судам. Думаю, управимся за неделю, всего-то несколько сцен и крупных планов переснять.

— А я не согласна! — вскричала Алина. — Это наш фильм, и я никому не позволю превращать его в дерьмо на потребу уголовнику! — Алина словно бы опять превратилась в ведьму: глаза горят, пальцы сжались в кулаки, ещё чуть-чуть и бросится на Глеба.

В такой ситуации мозг начинает работать на пределе сил, и даже похмелье не помешает найти нужное решение:

— А что, если сделать так? Доснимем фильм по заказу Митяя… — и видя возмущение собравшихся в гостиной, Глеб ещё раз повторил: — Да-да, доснимем! Потом устроим для Митяя просмотр, после чего он подпишет акт о выполнении условий договора, или как там это называется… В общем, продюсер разберётся. Главное, чтобы юридических претензий не было.

— А как же мы? Как же наш, настоящий фильм? — не унималась Нина Павловна.

— Дальше я вот что предлагаю. Зарегистрируем в Роспатенте новое название фильма, а затем… Затем будем продвигать наш вариант фильма, но уже под новым названием.

Смольников тут же возразил:

— И как ты себе это представляешь? Два фильма на девяноста процентов совпадают… Да нас в плагиате обвинят!

— С чего бы это? Мы свои обязательства перед инвестором выполнили, с нас и взятки гладки… — заявил Трембицкий.

Похоже, он никого не убедил, а Глеб продолжал поиски оптимального решения:

— Тут всё зависит от того, чей фильм раньше выйдет на экраны. Если наш, тогда не будет никаких проблем. Спасибо Дорогомилову, он хоть и переуступил свои права инвестора Митяю, но оставил нам лазейку. Всё потому, что в инвестиционном договоре нет пункта, который бы исключал подобный вариант.

Как и во всякой мозговой атаке, тут требуется равномерное распределение сил между оптимистами, скептиками, оголтелыми критиками и ура-патриотами. В последнем случае речь идёт о тех, кто готов встать на защиту корпоративных интересов вопреки всему — логике, здравому смыслу и даже очевидности. Обязанности критика взял на себя Смольников, поэтому и сказал:

— Рискованно!

— Кто не рискует, то не пьёт шампанского! — заметил оптимист Трембицкий. — Впрочем, до этого ещё далеко.

Забродину досталась роль скептика:

— Я думаю, что нам не обойтись без поддержки влиятельных лиц, которые могли бы защитить нас от Митяя, ведь он нам этого не простит, когда узнает, что остался в дураках.

— Если учесть, что мы создали сатиру, то круг таких персон крайне ограничен, их число приближается к нулю, — констатировал Смольников, а в подтверждение своего вывода привёл пример из недавней истории: — В прежние времена, если фильм понравился генсеку, для него зелёная улица. А теперь продвигают только какую-то муру о величии княжеской Руси.

Все снова замолчали, словно бы забыв о том, что заданную роль нужно исполнять да самого конца спектакля. И тут случилось неожиданное — Нина Павловна, которой вроде бы досталась роль без слов, вдруг заявила:

— Я думаю, надо срочно заключить договор с прокатной фирмой, и тут не обойтись без нашей примы. Её обаяние станет тем ключиком, который нам откроет дверь сначала в кабинеты воротил кинопрокатной индустрии, а затем и на экраны кинотеатров России и Европы.

— Я готова! — Алина согласилась без раздумий.

Как водится, утопающий хватается даже за соломинку, поэтому идея всем понравилась, и только Смольников высказал сомнение:

— Допустим, у Алины всё получится.