Доминик сидел в темноте, слепо потянувшись в карман джинсов. Он вытащил одну из конфет, которую всегда держал при себе. Развернув фольгу, он сунул ее в рот, медленно втягивая вишневый вкус, чтобы конфета продержалась как можно дольше.

Этому трюку он научился в тот день, очень давно. Его старая учительница, миссис Смит, позвонила его отцу сразу после школы, обеспокоенная тем, что Доминик, возможно, недостаточно ест дома. Он никогда не забудет, как вошел в дверь и увидел Люцифера, который ждал его. Тот затащил его в кладовку, чтобы он просидел еще одну ночь без еды и воды.

Его спасла конфета, которую дал ему учитель, и с тех пор он не проходил ни дня без нескольких конфет в кармане. Когда они заканчивались, он заезжал на заправку и покупал их на мелочь, которую удавалось раздобыть по дому. Мелочь была единственной валютой, которую его отец не удосуживался считать, поэтому он никогда не замечал, когда из его карманов пропадало несколько пятаков.

Посасывая конфету до тех пор, пока последний кусочек не исчез на языке, Дом стоял в крошечном пространстве чулана, разминая ноги, прежде чем начать комплекс упражнений. Он делал легкие упражнения, стараясь не вспотеть, по десять раз подпрыгивая, поднимая колени, приседая, отжимаясь, приседая и даже подтягиваясь на деревянном шесте, на котором когда-то висели старые костюмы.

Отпустив поручень, он спустил ноги на землю в темноте и решил скоротать время единственным способом, который сохранил его рассудок. Доминик лежал на холодном полу, вынужденный с годами все больше поджимать ноги к груди, поскольку они у него выросли. Ему было стыдно за то, что он нашел свой собственный мир здесь, где он был в безопасности от своего отца. Здесь исчезали все обязанности, которые он возлагал на себя, заботясь о братьях. Он ненавидел это в себе, но какая-то часть Дома любила, когда его держали взаперти, в то время как Ангел и Матиас были вынуждены заботиться о себе сами. И хотя в этом была своя прелесть, он ненавидел ее все больше с каждым разом, когда ему приходилось посещать чулан. Он был вынужден заглядывать внутрь себя. Здесь было черно, но зеркало его отражения было видно в темноте...

Десятый день рождения Доминика не был похож на день рождения любого другого десятилетнего ребенка. Не было ни торта, ни празднования, ни даже поздравления с днем рождения от отца. Вместо этого Люцифер рассматривал этот день как веху в том, что Доминик умственно способен к тому, что будет дальше в его обучении.

— Любой может стрелять из пистолета. – сказал ему Люцифер, усаживаясь за старый кухонный стол, — И только потому, что ты можешь попасть в какую-то гребаную мишень на расстоянии нескольких ярдов, не делает тебя особенным.

Эту фразу он слышал почти каждый день. Отец постоянно напоминал ему о том, что он не особенный, независимо от того, сколько раз он попадал в яблочко или как далеко были расположены мишени.

— Но научиться ухаживать за своим оружием, знать, для чего нужна каждая деталь... это делает тебя мастером своего дела.

Кивнув, Доминик внимательно слушал, приготовившись запомнить каждый шаг, которому его собирались научить, потому что если он не справится, наказание будет суровым.

— Чистка оружия кажется простой, но именно здесь мужчины совершают самые глупые ошибки, потому что это должно быть просто. И именно здесь ты заплатишь самую большую цену, если случайно выстрелишь из пистолета у себя дома. Итак, когда ты садишься чистить оружие, безопасность превыше всего. Разряди его, затем проверь патронник.

Он смотрел, как отец выпускает пустой магазин, и хотя Доминик был уверен, что в патроннике не было ничего, и знал, что его отец тоже был в этом уверен, Люцифер все равно проверил пистолет, не выскочит ли патрон.

Продолжая наблюдать за происходящим, Люцифер стал медленно разбирать пистолет, показывая Дому, как делать каждый шаг, пока все четыре части не были разложены на столе. Четыре части, которые по отдельности были всего лишь обломками металла, но вместе они составляли смертоносное оружие.

Доминик не думал, что когда-нибудь это забудет. Что-то в этом было значимым даже для десятилетнего мальчика.

Свет, касающийся его лица, всегда будил его, когда открывалась дверца шкафа, в отличие от тех случаев, когда он спал в своей кровати; тогда это были шаги отца.

Люцифер пристально смотрел на него, как всегда. Дом никогда не понимал, зачем он это делает или что ищет, но тот всегда уходил неудовлетворенным.

Выходя из чулана, его никогда не предавало свое тело, его выдавал свет. Он еще не нашел средство от этой загнанности и не думал, что когда-нибудь найдет.

Первой его остановкой всегда была ванная, он пользовался ею и вытирал грязь. Второй остановкой была проверка братьев, но когда он вошел в гостиную, их там не было.

— Где близнецы? — спросил Дом у Люцифера, который сидел за столом, пересчитывая деньги, а все его пистолеты были разложены перед пустым местом, где он обычно сидел.

— Они прилегли вздремнуть, но ты можешь пойти и разбудить их. Ужин готов. — Это была ДиДи, которая ответила своим грубым голосом.

Люцифер покачал головой, указывая Доминику сесть, — Мы не будем есть, пока Доминик не почистит оружие.

— Тогда ладно. — ДиДи закрыла кастрюлю, затем взяла свои сигареты и зажигалку и направилась к дивану. Если бы его рот мог разинуться, он бы это сделал, даже ради отвратительных спагетти, которые ДиДи любила готовить с кетчупом. Это было все равно, что пить густую красную жидкость из бутылки с лапшой на гарнир. Но сейчас, когда его желудок урчал, даже это звучало неплохо.

Пересохшее горло едва позволило ему сглотнуть, когда он занял место напротив отца.

Взяв в руки свой любимый пистолет - Глок, он сразу же почувствовал его вес. Инстинктивно он понял, что в стволе хранится маленький секрет.

— Как долго я там был? - спросил он отца, вынимая пустой магазин.

Черные глаза Люцифера холодно посмотрели на него, прежде чем он опустил взгляд на Глок. — Три дня.

Палец на спусковом крючке, который, как учил его отец, находился под стволом, сделал малейшее колебание... прямо перед тем, как он передернул затвор, и золотая пуля, спрятанная в патроннике, благополучно вылетела наружу.

Это