Я до сих пор помню, как проснулась рано утром в доме Джейкоба, чтобы приготовить завтрак, и обнаружила на столе открытое письмо.

Мистер Джейкоб Джеймсон,

Мы рады сообщить Вам, что средства будут доступны на вашем счете через пять рабочих дней после вашего прибытия в Южную Америку. Информация о вашем рейсе, размещении и маршрут на первые три дня также прилагаются.

С нетерпением ждем возможности работать с вами.

Мои руки дрожали, когда я потянулась за авиабилетом. Дата его отъезда была через два дня. Два дня! И он направляется в Венесуэлу!

Боже мой. Почему он ничего об этом не упомянул? Конечно, мы были так заняты, доставляя удовольствие друг другу, что времени на разговоры почти не оставалось.

Но…

Дело в том, что он планировал уехать. Обратного билета не было.

Поэтому я ушла. Я гуляла около часа, пока не нашла такси, которое отвезло меня обратно в квартиру. Все это время я чувствовала, как кусочки моего сердца откалываются и падают на землю, словно осколки стекла. И это приносит сильную боль.

Когда я думала о связи, которую чувствовала с ним, то была уверена, что все, что у нас было, к чему-то вело. Я была в этом уверена! Но сейчас…

Возможно, все, что ему было нужно — это свидание на одну ночь. Что-нибудь, о чем он будет думать и сможет провести все те, возможно, одинокие ночи, когда работает.

Я зарываюсь лицом в подушку и кричу в тысячный раз. Я кричу до тех пор, пока не охрипну, пока в горле не возникает ощущение, будто я проглотила тысячу шипов.

Я забуду его. Может быть, не сейчас. Возможно, не в ближайшие десять лет. Но я сделаю это. Я должна.

Он, наверное, совсем обо мне забыл. Возможно, его там даже кто-то ждет.

Через неделю я закончу учебу и перееду как можно дальше отсюда. Он едет в Венесуэлу? Значит я отправляюсь на противоположный конец света, от него в самый дальний город.

Солнце ярко светит над головой, на территории кампуса стоят ряды складных стульев и красочные баннеры. Вокруг меня выпускники смеются, болтают и уже строят планы на сегодняшний вечер.

Я смотрю на свою шапочку, кисточка свисает сбоку. Это должен быть счастливый день. Я имею в виду, что наконец заканчиваю учебу. Не то чтобы я ненавидела колледж, но мне он также и не особо нравился. Это было средство для достижения цели. Я получу диплом, пойду на работу и больше не буду нуждаться в поддержке родителей.

Но я не могу найти в себе силы праздновать. Если… если он всё ещё здесь, может быть… возможно, этот день будет другим.

Его здесь нет.

Вероятно, он обосновался в Венесуэле. Я представляю, как он занят на работе, идет домой к девушке, а они спят в…

Я качаю головой. Остановись. Эту одержимость необходимо прекратить. Он уехал. Далеко от меня.

Мы провели одну ночь вместе. Вот и все.

За исключением той ночи, которой наслаждалась.

Сомневаюсь, что когда-нибудь снова почувствую это.

Одного за другим нас называют по имени, пока не наступает моя очередь. Я иду по сцене, почти волоча ноги. Ректор университета вручает мне диплом и пожимает мне руку, и мы позируем для фотографии, на моем лице застыла отточенная улыбка.

Я спускаюсь со сцены и начинаю возвращаться на свое место, когда замечаю кого-то краем глаза.

Я оборачиваюсь и вижу его.

Джейкоб.

Стоит отдельно от толпы, возвышаясь над всеми остальными.

У меня перехватывает дыхание, и слезы жгут глаза.

Мы стоим застывшие, словно в анабиозе, все остальные отходят на второй план. Я слышу возгласы и аплодисменты, звук приглушенный, и я едва замечаю, как остальные подбрасывают шапки в воздух.

Не знаю, как долго мы так простояли, но я моргаю, и он стоит передо мной. Я так привыкла видеть его в джинсах и клетчатых рубашках, что этот формальный вид сбивает меня с ног.

На нем отутюженная белая рубашка с закатанными рукавами и классические брюки.

Джейкоб засовывает руки глубоко в карманы, на его сурово красивом лице проступает неуверенность.

— Привет, — его голос подобен ласке, а крошечные волоски у меня на шее встают дыбом.

— Привет.

— Поздравляю.

Я киваю, не в силах ничего сказать. Это сон? Галлюцинация? Моё отчаяние вызвало в воображении его образ?

— Почему ты здесь? — выпаливаю я, и во мне поднимаются первые волны гнева.

Он отшатнулся на шаг, как будто я только что ударила его.

— Прости. Не следовало приходить. Я просто хотел поздравить тебя. Еще раз прошу прощения. Больше этого не повторится.

Он так быстро поворачивается ко мне спиной, что у меня нет времени переварить то, что он только что сказал. Но его шаги настолько широкие, что мне приходится бежать, чтобы не отставать от него.

— Джейкоб, стой!

Я хватаю его за руку и тяну, как будто действительно могу его удержать.

Плечи Джейкоба напрягаются, прежде чем он поворачивается ко мне, словно готовясь к нападению.

— Я-я не… — я качаю головой. Если я собираюсь двигаться дальше, то мне следует хотя бы высказать ему часть своего мнения. — Почему ты здесь? Разве ты не должен быть в Венесуэле?

Он хмурится.

— О чем ты…

Он понимает, о чем я говорю. Его брови поднимаются вверх, рот образует букву «О».

— Я видела письмо и твой билет на самолет. Почему ты все еще здесь? Твой рейс перенесли?

— Вот почему ты ушла, не сказав ни слова?

Я сглатываю комок в горле.

— Да.

Он ругается себе под нос:

— Дженна, я не собирался лететь туда.

Моя грудь сжимается, и внезапно моя мантия кажется слишком тяжелой, слишком тесной, хотя она свободно струится поверх моего платья.

— Ч-что ты имеешь в виду? Я видела твой билет.