Объяснилась грусть, которая сквозила за его улыбчивостью, и, почувствовав его затаенную душевную боль, Лиз не произнесла такое банальное и такое бесполезное «мне очень жаль».

— Мне называть вас Эриком или придерживаться Джона? — уточнила она.

— Давайте придерживаться Джона, — после недолгих колебаний выбрал он и добавил с улыбкой: — У меня есть на это свои причины.

— Классно вы переключаетесь, — похвалила Лиз, пригубив шампанское.

— Вы о чем?

— Мрачнеете, а потом просто отмахиваетесь от плохого настроения. Вы стараетесь не думать об отце?

В его глазах промелькнуло удивление, но он легко согласился с ней:

— Может быть. Вы очень проницательны.

— Я привыкла наблюдать.

— Часть вашей профессии? — уточнил Джон.

— Да. Я люблю давать людям то, в чем они нуждаются, даже если они не могут сказать мне, что им нужно.

Их взгляды встретились.

— Я тоже люблю это делать. Приносит удовлетворение.

Лиз улыбнулась в ответ на его улыбку:

— Поэтому вы пригласили меня выпить шампанского. Вам не понравилось мое одиночество в день рождения, и вы сжалились надо мной.

— Получилось веселее, верно?

— Безусловно.

— Ну и хорошо. А где ваша семья, Лиз?

Она окаменела. Сама виновата. И зачем прицепилась к его имени? Могла бы догадаться, что это приведет к личным вопросам. Не отклонялась бы от нейтральных тем и, может, не попала бы в дурацкое положение.

Так солги ему. Эка невидаль. Будто ты раньше не лгала. Да он и не поймет, что ты говоришь неправду.

— Из близких у меня никого нет, — туманно ответила она.

— Очень жаль.

Лиз пожала плечами:

— Раз уж мы перешли на личности, чем вы зарабатываете на жизнь?

— В настоящее время я, как говорится, в простое, — как-то неопределенно сказал он.

— Так обычно говорят об актерах или музыкантах. Вы актер? Музыкант?

— Всю жизнь мечтал стать рок-звездой, но, к несчастью, у меня нет голоса…

Официант, остановившись у их столика, поинтересовался, хотят ли они заказать еще что-нибудь.

Лиз накрыла ладонью свой бокал:

— Я не удержусь на ногах, если выпью еще хоть немного.

— Хорошо, пока не будем. — Эрик-Джон жестом отослал официанта. — Еще рано. Я как раз подумал, что мы просто обязаны продолжить праздник. — Озорные искорки снова замелькали в его глазах. — К югу от Маркет есть отличный танцевальный клуб.

Заманчивое предложение. Она не танцевала уже года два.

— Я не одета для танцев. На мне должно быть короткое платье, туфли на высоких каблуках и фунт косметики.

— Какая разница? — возразил он. — Мы больше никогда не увидим тех людей.

— Если для начала нас впустят в клуб.

— Даже не сомневайтесь, — уверенно заявил Джон.

— Вы не принимаете отказы, верно?

«Интересно, каково это жить, не боясь, что тебя щелкнут по носу?» — подумала Лиз.

Тень пробежала по его лицу:

— Не принимаю, если это зависит от меня. Так что вы скажете?

Лиз безумно хотелось продолжения сегодняшнего праздника.

— Думаю, было бы весело. Надеюсь, вы не станете выделывать невообразимые па.

— Вы не узнаете этого, если не поедете со мной, — подзадорил ее Джон. — Боитесь сказать «да»?

Лиз улыбнулась:

— Последний раз мне бросали вызов, когда мне было двенадцать лет. На пижамной вечеринке в день рождения Марси Беннетт. Мы играли в «Правду или Расплату» на чердаке ее дома.

— И что выбирали вы? — полюбопытствовал Джон. — Правду или расплату?

— Расплату.

— Интересно.

— Почему?

— Выбор многое говорит о человеке. Вам было легче сделать что-то безумное, чем рассказать правду о себе.

— Да, и, как мне кажется, вы точно такой же, — многозначительно произнесла Лиз.

Он слегка наклонил голову:

— Ладно. Расскажите-ка мне о расплате. Что вам пришлось сделать тогда?

— Войти в спальню ее родителей и стащить из-под кровати отцовские тапочки, никого не разбудив.

— Получилось?

— Нет. Я споткнулась о собаку. Она начала лаять. Мать Марси приняла меня за грабителя и завизжала. Мистер Беннетт соскочил с кровати совершенно голый. Его пенис показался мне огромным. Никогда прежде я не видела взрослого мужчину в полной боевой готовности и перепугалась до смерти. Через секунду мы уже все визжали. На этом закончились и игра, и вечеринка.

Джон расхохотался и никак не мог остановиться.

— Не смешно, — заметила Лиз, еле сдерживаясь, чтобы тоже не рассмеяться. — Меня больше никогда не приглашали к Марси. — Она допила свое шампанское. — Поэтому я больше не выбираю расплату.

— Еще как выбираете. Я бросил вам вызов, и вы согласились выпить со мной.

— Ладно, но вы застали меня в момент слабости. Я хотела кое-что изменить в своей жизни, и ваше приглашение показалось хорошей точкой отсчета или началом. Называйте, как хотите.

— Почему вы хотите изменить свою жизнь?

— Потому что хочу большего, — просто сказала Лиз. — Я хочу того, что есть у всех.

Он наклонился вперед. Ему явно стало любопытно:

— А что есть у всех, Лиз?

Она понимала, что правда прозвучит глупо, но поглощенный алкоголь действовал как сыворотка правды.

— Любовь, безумные страсти. Я хочу влюбиться. — Лиз потрясенно замолчала. — Ну, вот, наверное, я напугала вас до смерти, и вы думаете: «Господи, надеюсь, она не ждет всего этого от меня. Я ведь всего лишь пригласил ее выпить шампанского».

Джон рассмеялся:

— Ничего подобного я не думаю. Вы очень честная, Лиз. Мне это нравится.

— На самом деле, не особенно я честная, — искренне призналась она. — Но, вероятно, придется начать. Сегодня как раз подходящий день.

— О чем вы обычно лжете?

— О разном.

— Лжете, чтобы не раскрыть себя настоящую? — уточнил Джон.

— Скорее всего.

— Почему?

— Слишком долгая история для одного вечера. — Лиз вздохнула под его выжидательным взглядом. — Но кое-что я вам расскажу. Три года у меня был парень. Кайл. Я хотела, чтобы у нас все получилось, но он меня бросил.

— Сочувствую.

— Самое отвратительное то, что это я должна была уйти от него, но я боялась остаться одна. Не представляете, как ужасно быть одиночкой среди замужних подруг. И мне не нравилось ходить в кино одной. Глупая причина для сохранения отношений.