Смоктуновский сумел создать замечательные образы в театре и в кино, а какому-то выпускнику школы-студии МХАТ или Щукинского училища это никак не удаётся? Конечно, никому не придёт в голову мысль, будто Смоктуновский страдал психическим заболеванием, однако Кутанин настаивает на своём:

«Творческий процесс, — это надо считать установленным — происходит вне сферы ясного сознания. Создать аналитическим умом, „надумать" картину, поэму, симфонию — нельзя. Для этого нужно иметь специальный дар, и самое произведение появляется в главных своих очертаниях неожиданно из таинственных недр бессознательного; оно приходит из тех же областей, где возникает бред и близкие к нему патологические и сходные с ними состояния».

Что это за дар, психиатр не объясняет, да и откуда ему это знать, если не создал ни поэму, ни симфонию? А вот как Вагнер объяснял возникновение в своём сознании отдельных фрагментов оперы «Тристан и Изольда»:

«Вдруг постучался ко мне мой добрый гений, моя прекрасная муза, и всё осветилось в одно мгновение. Я сел за рояль и стал писать с такой стремительностью, как будто я всё уже знал наизусть».

Итак, по-прежнему неясно — что, откуда и почему? Заплутав в «психической полутьме», Кутанин переходит к анализу бредовых состояний:

«Нечто подобное развёртывается в психике больного и при различных состояниях отравления. Одним из типичных можно считать бред при белой горячке. И здесь, знакомясь с переживаниями больного, мы попадаем в мир чертей, в преисподнюю, в различные фантастические страны, туда, куда уносит нас поэт в своих воображаемых ситуациях. Неудивительно, что Э. По и А. Гофман, злоупотреблявшие спиртными напитками, использовали эти переживания в целях своих, поразительных по жуткости, рассказах и сочинениях».

По мнению психиатра, всё предельно просто — стоит крепко выпить, и вот отравленный организм сам выдаёт такие образы, которые трезвому человеку и не снились.

«Здесь, в этих областях … „подсознания*, сближается гениальность и помешательство, здесь рождается бред, и отсюда возникают прекраснейшие произведения искусства. Поэтому изучение болезненного творчества обещает нам приоткрыть завесу над скрытой ещё областью творчества здорового».

К сожалению, от здорового творчества до болезненного — всего лишь шаг, и актёры не стали исключением. Как бы ни было «регламентировано» пребывание на сцене или во время съёмок кинофильма, именно актёр благодаря своему таланту создаёт тот художественный образ, который вызывает восхищение зрителей, сидящих в зале или у экрана телевизора. Столь же верно и то, что многие актёры пьют, по крайней мере, так было в то время, когда я «вращался в артистической среде». Почему это происходит? Кто-то не может справиться со стрессом — дали не ту роль, о которой давно мечтал, плохо сыграл или надорвался, выложившись на полную катушку, поэтому нужна какая-то «разрядка». Кто-то выпивает просто «за компанию» — нельзя же отказать влиятельным поклонникам, а после спектакля или киносъемок полагается отпраздновать событие в кругу коллег. Помимо перечисленных, у актёра есть ещё множество причин и поводов для пьянства, к примеру, скверная наследственность, проблемы в личной жизни, убеждение в том, что алкоголь рождает вдохновение, и всё же главная причина — это ощущение, что он марионетка. Как ни обидно прозвучит, но это так, и лишь немногим удаётся возвыситься над участью раба, исполняющего волю режиссёра. Трудно выдержать такое унижение, вот потому нередко и возникает пристрастие к вину.

Николай Черкасов не считал себя марионеткой — обласканный властью, народный артист и лауреат мог возразить и режиссёру, и чиновнику из министерства культуры, которому что-то не понравилось в спектакле. И правда, таким, как он, дозволялось многое. По отзывам современников, исполнитель ролей Александра Невского и Ивана Грозного в одноимённых фильмах, никогда не выходил на сцену, не выпив рюмку коньяка, но вряд ли кто-то взял бы на себя смелость обвинить его в алкоголизме. Видимо, началось с того, что, выпивая очередную рюмку, он получал возможность хоть на время забыть о том, какая страшная судьба выпала на долю его близких в осаждённом Ленинграде. Потом глушил вином свои обиды на то, что в театре играет только небольшие роли. Ну а затем как-то незаметно выпивка вошла в привычку. Однако перед зрителями Черкасов представал во всей красе, демонстрируя возможности своего таланта, и почти никто не замечал, что актер играет, будучи слегка навеселе.

Выпивал и Николай Гриценко, но это не помешало ему создавать впечатляющие образы и в театре, и в кино. Вот и Пётр Алейников тоже не был алкоголиком, хотя пил довольно часто, при этом он пьянел даже от одной рюмки водки. Учитывая такую особенность организма, врачи запретили ему употреблять алкоголь, однако актёр не прислушался к словам медиков, оправдывая пагубную привычку тем, что алкоголь помогает убежать от тяжелой реальности. О том, что Юматов страдает алкоголизмом, знали все. Встречи с друзьями нередко заканчивались длительными запоями, после которых артиста находили то в ялтинском вытрезвителе, то в питерской больнице. Василий Лановой вспоминал в одном из интервью:

«Жора являл собой в натуре замечательного русского человека: если он надирался, так надирался по-русски — так, что группа останавливалась и потом говорили: "А что делать?"».

Юматов сильно переживал отсутствие настоящих, по его меркам, ролей. А пока работы не было — пил. Несмотря на этот грех, его приглашали сниматься в фильмах — причина в том, что ему удавалось создавать на экране подлинные, а не кем-то сконструированные, ходульные характеры людей.

Олег Даль умер, когда ему было только тридцать девять лет. По воспоминаниям Эдварда Радзинского, Даль страдал от болезненного перфекционизма и тяжело воспринимал несовершенство, особенно в своих актёрских работах. Был трижды женат, и все три раза неудачно. Перед спектаклем Даль мог выпить полбутылки коньяка, а затем, выйдя на сцену совершенно пьяным, блестяще сыграть роль. Евгений Евстигнеев мог пропустить рюмку перед спектаклем, в антракте «принять на грудь» сто граммов, однако на сцене был неподражаем, и никто из зрителей не догадывался, что он «выпимши». Георгий Бурков стал популярен благодаря фильмам «Ирония судьбы, или с лёгким паром!» и «Зигзаг удачи», где играл персонажей, склонных к выпивке. Надеялся исполнить роль Дон Кихота или Гамлета, но только в нескольких фильмах ему удалось обойтись без каких-либо намёков на вредную привычку. В этом Буркову помогла дружба с Василием Шукшиным, который предложил ему роль в фильме «Калина красная». Впрочем, и Шукшин имел пристрастие к алкоголю, причём пил так, как пьют простые мужики, биндюжники или лесорубы — этому не стоит удивлять, если припомнить, сколько он перепробовал профессий до того, как стал писать рассказы и попал в кино.

Иннокентий Смоктуновский не был алкоголиком — даже в мыслях не