— У него проблемы? — внезапно спросила Скай. Ее взгляд был прикован к Рейвин и длинноволосому парню. — Он что, эксгибиционист?

Я тоже посмотрела туда. Парень снял рубашку. Его тело было худым, но выглядело крепким и мускулистым.

Рейвин удивленно посмотрела на Скай, как будто спрашивая «Ты в это веришь?». Ее партнер по танцам положил руки на ее задницу и притянул ее ближе, вокруг них начали падать капельки разноцветных огоньков, и Рейвин рассмеялась, пытаясь словить одну в руку. Парень нарисовал в воздухе знак, и трое упали на ее ладонь.

Я не смогла от удивления не открыть рот. Я была восхищена и его безрассудством, и умной, красивой магией.

— О. Боже, — пробормотал Робби. — Что это?

— Это эффектно и безрассудно, вот что, — сердито ответила Скай. — Наглый маленький жулик. Его мог видеть кто угодно.

Рейвин и парень теперь танцевали ближе, приближая тазы.

— Довольно, — сказала Скай и пошла к ним. Я видела, как она взяла Рейвин за руку и сказала ей что-то на ухо.

— Наверное я лучше пойду найду Бри, — со вздохом сказал Робби. — Если она до сих пор не ушла с кем-то.

— Она бы так не сделала, — ответила я.

— Ты так думаешь? — когда Робби уходил, его улыбка была грустной. Это заставило меня хотеть встряхнуть Бри. Ведь она действительно любит Робби. Почему она просто не позволяет всему случится?

Я направилась к кафе и взяла диетическую колу. Там я оглянулась в поисках Хантера. Его нигде не было видно. Я вздохнула, пытаясь не чувствовать себя девушкой, которая на танцах осталась одна.

Женщина в коротком черном платье подошла ко мне.

— Не будь так застенчива, chica (прим. переводчика: с исп. «девушка, девочка»), — сказала она. Женщина была красивой, с кожей цвета кофе и темными волосами, кудрями обрамлявшими ее лицо. — Вся эта энергия тратиться тобой на мысли о том, что ты недостаточно красива, недостаточно хороша. Это бесполезная трата. Ты должна взять всю свою лечебную энергию и превратить ее в бальзам для собственного сердца, ведь так? Жизнь слишком коротка, чтобы постоянно подавлять себя.

Я стояла там, глупо моргая. Она смотрела в мои глаза, в мою душу, я чувствовала себя раздетой, уязвимой.

— Ум… простите меня, — сказала я. — Мне нужно идти.

Я закрыла все свои сенсоры и вылетела через дверь с надписью «Выход». Я не планировала идти далеко. Мне просто нужно было выйти оттуда, побыть в стороне от всей той магии несколько минут.

Я думала, что дверь выведет меня на улицу. Вместо этого я оказалась на маленьком внутреннем дворике, обсаженном молодыми дубами. Я была не одна. Во дворике стоял мужчина с коротко-подрезанными, темными волосами с сединой, который смотрел на большой квадрат ночного неба. Даже с закрытыми сенсорами я почувствовала волну глубокой жизненной энергии, а не тот разрушенный, активный ее вид, что управлялся внутри клуба. Была ли она от мужчины или от луны, я не могла быть точно уверена.

Я села на скамейку на краю дворика и подняла взгляд на луну, задаваясь вопросом, что же он видит. Пока я смотрела, я чувствовала, как мои измотанные нервы расслабляются. В этом месте, где все остальное было странным, луна была вечной, такой знакомой. Я глубоко дышала, и мир начал вползать назад в мое тело.

— Луна — это наше спасение, — сказал мужчина, не смотря на меня.

Обычно я была бы поражена такими причудливыми словами незнакомца. Но в тот момент моей единственной мыслю было «Да». Я не чувствовала нужды ответить в голос, а он, кажется, и не ожидал этого.

Я смотрела на луну, разрешая ей собрать воедино все частички меня.

15 июля 1981

Я пишу это, пересекая на пароме Ирландское море. Я, в составе делегации от Лиатаха, направляюсь в западную Ирландию, в ту самую деревню, где я родился, в Беллинайджел. Как члены клана, мы собираемся посетить ковен Белвикет. Я не помню никого из них. Мне очень любопытно увидеть ковен Вудбейнов, отрекшийся от зла более ста лет назад. Вудбейны никогда не боялись ни светлой, ни темной магии. Как Белвикет мог полностью отказаться от половины нашей древней, необходимой силы? Я никак не могу понять этого. Вот на это мы и собираемся посмотреть. И еще мы увидим, есть ли в Беллинайджеле что-то насколько сильное, чтобы оказать нам сопротивление. Мы не хотим рисковать. И если мы найдем это… дальше разговор шел о темной волне.

Мать стоит возле борта с Гриер, вероятно сплетничают о детях. Обе бабушки без ума от маленькой Ионы, и хорошо, что она есть, хотя с ней столько же проблем, сколько с ее братом Кайлом. Я воспринимаю как добрый знак, что Гриер пригласила меня принять участие в этой миссии. Наконец она допустила меня в круг лидеров Лиатаха.

Грания, конечно, не хотела меня отпускать.

— Ты не можешь оставить меня ухаживать за двумя детьми, после всего, что я сделала для тебя, — твердила она мне. Но я могу и я должен. Я все еще мечтаю снова увидеть Беллинайджел.

Нимхид

Я всматривалась в зимнюю луну. Я чувствовала всю свою силу, проходящую через меня, задаваясь вопросами, злоупотребила ли и стоила ли я жертвы жизни Кэла? Казалось, мой мир безмолвно, неуловимо поскользнулся на совершенной ровной поверхности. В нескольких метрах от меня молча стоял темноволосый мужчина. Он ни разу не посмотрел на меня, но я почувствовала странную связь между нами, такую же верную и сильную, как если бы нас связали веревкой.

«Где ты?» Ведьминское сообщение Хантера заставило меня почти подпрыгнуть. Я неохотно встала. Мужчина кивнул, как бы признав, что я ухожу, но не сказал ни слова. Я вернулась в клуб, и то чувство, которое мне только что было подарено, было странным, но в то же время прекрасным.

Я нашла своих друзей, сидящих на полукруглом диване около бара. Та самая эффектная ведьма, с которой танцевала Рейвин, сидел рядом с ней на диване.

Скай подняла голову, когда я подошла.

— Морган, это Киллиан, — сказала она, ее голос звучал совершенно безучастно, и мне стало интересно, что я пропустила.

Киллиан улыбнулся мне, протянул руку и сказал:

— Очарован.

Хантер подвинулся, создавая мне место рядом с ним. Темные глаза Киллиана заблестели, глядя на нас, и мне стало интересно, неужели он понял, что сидя рядом с Хантером, я чувствую себя по-настоящему живой.

Бри рассчетливо смотрела на Киллиана.

— Так ты тоже британец? — спросила она.

— Да, мы по всему Нью-Йорку, как красная чума, — весело признал он.

Его акцент отличался от акцента Хантера и Скай. Я была благодарна Робби, когда он спросил:

— Из какой ты части Англии?

— О, я сделал несчастным все Объединенное Королевство. Родился в Шотландии, ходил в школу в Лондоне, проводил время в Ирландии, лето в Уэльсе и Шетланде. И во всех этих местах текут реки крови. Я все еще мокрый. — Он протянул мне руку. — Видишь мох?