Опал фыркнула:

– Если память мне не изменяет, ты первая заявила, что Сафи просто необходим мужчина. А Патрик именно тот парень, который поможет ей вновь почувствовать себя женщиной. Самый подходящий вариант.

Сафи снова посмотрела на Руби:

– Ты ведь не говорила ничего подобного?

– Ладно, брось. Я не собираюсь тебе ни в чем признаваться. – Руби положила в рот очередную конфету, а Сафи с трудом удержалась от желания зарыться вновь вспыхнувшим лицом в диванную подушку, чтобы спрятать свое смущение.

Опал внимательно посмотрела на Сафи, потом поставила чашку на столик.

– Мы тут немного покопались в Интернете. Саф, он действительно горячая штучка. И если он хотя бы наполовину так красив, как выглядит на экране…

Великолепно. Ее сестра и кузина теперь толкают ее в пропасть, на краю которой она уже стоит.

– Я с этим парнем когда-то училась в школе. Это как-то мало вдохновляет.

– Чепуха! – горячо воскликнула Руби. – Я видела, какой ты вчера была…

– Усталой, совсем не в лучшем виде.

– Ответ неверный. Сияющей красотой и вдохновением.

– Ты просто свихнулась. – Она взглянула на Опал, ища поддержки.

Но та, пожав плечами, снова взяла чашку и спрятала в ней свою ухмылку.

– Послушай, – вновь заговорила Руби, – давай взглянем на ситуацию логично. Ты в течение долгого времени проходила реабилитацию, а до этого полгода методично изводила себя работой, пока не получила синдром хронической усталости.

Сафи открыла рот, чтобы ответить, но Руби не дала:

– И все это время ты ни с кем не встречалась. – Она сделала вид, что задумалась. – Насколько я помню, ты сказала мне одну вещь, когда я забирала тебя из «Тенанга» две недели назад: «Мне просто необходимо с кем-то встретиться. Назначу свидание, и немедленно». – Так вот, вчера ты вся сияла.

– Вчера я, наверное, слишком много времени провела на солнце, занимаясь йогой на открытом воздухе.

Обе, Опал и Руби, переглянулись. Потом Руби сказала:

– Я помню, как мама взвалила на твои плечи непосильную ношу. Она ждала, что ты оправдаешь ее ожидания. Но это было несправедливо. Ты была еще ребенком, чтобы учиться и работать. В школе Патрик умел тебя рассмешить. Поэтому будет неплохо, если и сейчас он сможет тебя расшевелить. Ты слишком серьезна. – Руби замолчала.

Сафи понимала, что Руби не отстанет, поэтому решила немного прояснить свое отношение к Патрику:

– Конечно, мне хочется веселья и легкости, но это не тот случай, Руби. Серьезная или веселая, я такая, какая есть, такой и буду всегда. Лучший для меня способ вернуться к полной жизни – снова работать, руководить нашей фирмой. Получать прибыль. Меня не переделать, я этим живу.

Но сама была не уверена, что уже готова для большой нагрузки. Чтобы воплотить свои мечты, придется снова гореть на работе, но хватит ли ей сил? У нее в голове уже роились самые разные планы, связанные с фирмой «Сиборн», главное, чтобы не подвело здоровье.

– Ты сумасшедший трудоголик, – пробормотала Опал и сделала вид, что не заметила убийственного взгляда, который ей подарила Сафи в ответ.

– Но ты можешь не только работать, но и развлекаться, хотя бы немного. – Руби обняла сестру за плечи. – Подумай сама, если вы будете работать день и ночь вместе, где ты найдешь предмет для свиданий? Этот хитрец Патрик убил сразу двух зайцев…

– Как насчет убить сразу двух членов семейства одним камнем? – Сафи показала на кулон – огромный кусок ляпис-лазури, висевший на шее Руби. – Этот камень вполне подходит.

Опал засмеялась:

– Руби, перестань. Мы рискуем.

Руби хихикнула и пожала плечами.

– Все-таки задумайся над моими словами. Ты занята, но найди время для удовольствий. Патрик просто идеальный вариант.

К своему несчастью, Сафи молча была вынуждена с ней согласиться.

Она могла спорить сколько угодно, но Руби была права. Пока она будет работать на этот показ, у нее и не будет времени для развлечений.

Может быть, позволить себе чуточку расслабиться, завести легкий роман?

Но то, как она реагировала на Патрика, смущало ее. Насколько легким будет этот роман и куда он ее заведет?

Спустя несколько часов Патрик думал о том, будет ли разумно встречаться с Сапфир у нее. Встреча в демонстрационном зале ювелирной компании «Сиборн» должна быть нацелена на бизнес. Но они за час успели переговорить обо всем, что успели сделать сегодня, и набросать план на завтра. Оставив его в маленькой гостиной, она ушла переодеться в более удобную одежду. Она так и сказала. А когда он посмотрел на нее с надеждой, она в ответ округлила глаза и, обвинив его в грязных помыслах, ушла в спальню, скидывая на ходу свои туфли на высоких каблуках.

Он проводил ее взглядом. Если бы так сказала другая женщина, он бы, уже торжествуя, готовился к бурному сексу. Но слова Сапфир значили лишь то, что она безумно устала и хочет переодеться. О чем просто и ясно ему сообщила. Трудоголик хочет сменить деловой наряд на удобную одежду.

Ему знакомо это чувство. Он снял галстук, сунул его в карман пиджака, висевшего на спинке стула. Расстегнул манжеты и закатал рукава. Может, снять брюки? Нет. Ей еще рано любоваться его спортивными трусами. И, довольно ухмыляясь, представив ее реакцию, стал бродить по комнате, разглядывая обстановку. Она, казалось, не соответствовала стилю Сафи. Слишком яркие подушки на диване, безделушки, вазы. Полный беспорядок у DVD-плеера.

Конечно, он видел, что она смущена и волнуется. И не стоит сейчас на нее давить. Он может подождать. Отвлекать сейчас ее от работы не в его интересах. Или все-таки сбиться с правильного пути? Тогда поможет бутылка хорошего вина? О, кажется, он не только хочет ее затащить в постель, но и прежде напоить.

Нет, прочь эти мысли. Дни кутежей остались далеко позади. Наконец его утомили бесконечные скандалы, папарацци, назойливое внимание к его персоне в Париже. Хотя надо признать, что такой образ жизни постоянно вызывал интерес к нему, и это способствовало рекламе компании, он достигал цели своими экстравагантными выходками гораздо успешнее, чем если бы просто хорошо работал. Но дело зашло слишком далеко, он уже не мог разъезжать по Европе без того, чтобы какой-нибудь дотошный репортер не обнародовал его снимки с женщиной во время тайного любовного свидания.

И он изменил свое поведение, но внешне поддерживал имидж плейбоя и мота, околачивался около Сержа, несмотря на то что оба уже не были близки, как раньше. Образ легкомысленного гуляки был предпочтительнее, чем вид неудачника, разочарованного первым провалом, который пытается исправить положение.

Родители давно списали его со счетов, как никчемного сына, и ясно было: что бы он ни натворил или какого бы успеха ни добился, уже не имело значения в их глазах. Они не протестовали против его светских выходок, пока он выполнял негласные правила, главное, чтобы не страдали интересы компании, на остальное они махнули рукой.