Через пару дней после нашего визита к Денисову на нас вышли «коптевские» и потребовали (!) объяснений по поводу «Русь-Эллады», которую, оказывается, они «крышевали».

Встреча должна была состояться вечером, на их территории – в ресторане «Лихоборы».

Конечно, «коптевские» люди опытные и сразу поняли, что весь этот спектакль с контрактом – сплошная афера, которую они и сами не раз проворачивали. Однако мы не собирались отступать, ведь, как ни крути, мы сделали работу, да и по бумагам всё тип-топ. Поразмыслив, решили сыграть на опережение. Зная, что «коптевские» обычно обедают в ресторане «Уют» в VIP-зале, мы собрались навестить их там.

У нас уже имелось кое-какое оружие: несколько стареньких наганов, ТТ и МП-40 – «эхо войны».

Три окна VIP-зала выходили в безлюдный проулок и располагались в метре-полутора над землёй. Мы расставили людей с оружием у окон VIP-зала, а сами с Культиком и Директором, вооружённые ТТ, вошли внутрь. Без стука! Получилось эффектно. Здра-сте! Вы хотели поговорить? Говорите.

За столом вместе с Сашей Наумом сидели несколько старших «коптевских».

Наше внезапное появление их удивило, а вооружённые люди у окон и стволы, торчащие у каждого из нас из-за пояса, говорили о нашем серьёзном настрое.

Разговор состоялся. «Коптевские» пытались предъявить нам, что мы, объегорив их коммерсанта и получив с него, поступили «по беспределу». Однако мы твёрдо стояли на своём: Денисов не выполнил обязательства по контракту и за это выплатил нам неустоечку, а о том, что имеет какое-то отношение к «коптевским», он вообще ничего не сказал, что было правдой.

В конце концов, мы пришли к заключению: раз Денисов не поставил нас в известность о том, что работает с «коптевскими», а их не проинформировал о предстоящей сделке, то он и виноват, с него и спрос.

Решили совместно, «в пополаме», получить с него, разыграв для этого представление с моим убийством (имитация, конечно) прямо в офисе «Русь-Эллады», когда я приеду туда за оставшейся частью долга.

Перед моим визитом к Денисову мы заехали на «Мосфильм» и специалисты по трюкам укрепили мне под одеждой на груди что-то вроде грелки с кровью, подложив под неё какую-то пластину, чтобы нож не поранил меня, пробив «грелку».

В назначенное время подъехали на место. В офисе стояла тишина. Зная о предстоящей разборке, Денисов загнал всех сотрудников в дальнее крыло здания, строго-настрого запретив выходить оттуда.

В кабинете, помимо Денисова, находились Саша Наум, Девяткин и кто-то ещё из «коптевских». Я потребовал от Денисова выплатить остаток долга, но в разговор тут же вмешался Наум и жёстко «наехал» на меня. В ответ я «буром попёр» на него. Обстановка накалилась до предела.

Тут Саня подаёт знак своим сподвижникам, и те с двух сторон хватают меня за руки. Я пытаюсь вырваться, но они крепко меня держат. Подходит Наум, достаёт нож – такой внушительный тесак – и бьёт меня им в грудь. В голове промелькнула мысль: «Блин, только бы не промазал!». Из моей «раны» хлещет «кровь». Я «умираю». А Денисов падает в обморок.

Спектакль удался. Станиславский бы аплодировал. Но надо доиграть до конца. Наумовские парни выволакивают из офиса мой «хладный труп», а у подъезда трудолюбивый дворник очищает крыльцо ото льда. Один из парней насилу отогнал его. Наконец-то, моё тело загрузили в машину, и мы покинули «поле брани».

Как потом выяснилось, весьма рискованная затея с выносом и погрузкой моего «трупа» в машину была не напрасной, так как некоторые любопытные служащие компании наблюдали за этими манипуляциями из окна, лишний раз убедившись в том, что Наум убил меня.

Дальше всё было просто. «Коптевские» обобрали Денисова до нитки, получив с него и за то, что не сказал им о той сделке, и за то, что пришлось ради него убить человека и теперь у них «серьёзный конфликт» с «сильвестровскими» и возможны проблемы с ментами, и вообще он, Денисов, теперь сам является и заказчиком, и соучастником убийства, что, согласно УК РСФСР, грозит ему смертной казнью.

Мы, как и договаривались, получили половину барыша, а «Русь-Эллада», по слухам, обанкротилась и перестала существовать.

С тех пор мы с «коптевскими» стали не только соседями, но и приятелями.

О нашем инсайдере мы им ничего не рассказали. Но и инсайдер не предполагал, что его затея закончится убийством.

Спустя пару недель после представления я столкнулся нос к носу с ним в нашем кафе. Он обалдел! Словно привидение увидел. Оно и понятно – живой мертвец. Я его успокоил, мол, врачи меня спасли, подлатали, вытащили с того света. Он клялся, что не виноват, что даже предположить не мог такого печального конца и готов оплатить лечение. Что ж, деньги к деньгам. Оплатил.

Немного о братве…

Заканчивался 1989 год, начиналась эпоха девяностых, тех самых «лихих», о которых так часто говорят, пишут, снимают документальные и художественные фильмы, но почему-то редко вспоминают о незаслуженно забытых восьмидесятых. А ведь, извиняюсь за тавтологию, девяностые родились в восьмидесятых.

Именно тогда, в восьмидесятые, появилось новое криминальное направление – «пацаны». «Братва». Объединившиеся в бригады молодые парни, вышедшие из легендарных качалок, спортсмены, оставившие большой спорт, бывшие военные и бойцы спецподразделений, да и просто дерзкие хлопцы. Как правило, это были люди далёкие от уголовного мира, и часто их поведение и поступки противоречили исконным криминальным понятиям.

Именно тогда зародились сильнейшие и серьёзнейшие на всём советском, а потом и постсоветском пространстве группировки: «Сильвестровская», именуемая позже «ореховской» (что, по сути, неверно, но так уж прижилось), «солнцевская», «измайловская», «таганская», «бауманская», «медведковская», «гольяновская», «кунцевская», «люберецкая», «мазутка», «кемеровская», «подольская», «ивантеевская», «пушкинская», «деньговская», «тамбовская», «малышевская», «красноярская», «уралмашевская», «свердловские», «донецкие», «казанские» и т. д. и т. п.

Быть «пацаном», «братком», стало престижным. Появился свой кодекс чести, и поступать «по-пацански» было правильным, а поведение, противоречащее этим канонам – «стрёмным», недопустимым. Слово «пацана» незыблемо. Что-то вроде уголовной клятвы «бля буду» или «век воли не видать». Нарушить своё слово для «пацана» это «зашквар» – бесчестие.

За невыполненное обещание с «пацана» могут спросить и наказать его. Например, отнять «нажитое честным трудом» имущество или деньги, избить, покалечить, изгнать из братвы и даже убить.

Шутили, что в каждом дворе теперь есть своя бригада. Примерно так и было. Но мелким бригадам было сложно выжить самостоятельно, и они, как правило, присоединялись к более сильным группировкам или уничтожались. К началу 90-х некоторые группировки по своей численности достигали огромных размеров. Например, «сильвестровская» ОПГ насчитывала порядка 600 бойцов.

Множество мелких, средних, крупных бригад опекали, «крышевали», рэкетировали свои «точки», при необходимости, по приказу, могли объединиться