О господи. Похоже, я ненароком разворошила старые обиды. Часть меня восхищалась настойчивостью Массимо. С другой стороны, неужели так важно, если ребенок раз в две недели съест бутерброд вместо минестроне? Мои правила для Сэма ограничивались указаниями «не воруй» и «не сквернословь». Я никогда не навязывала ему еду, будь то горошек или суп.

Меня спас Нико.

– Подойди и сядь рядом со мной, – позвал он Сандро через стол. – Вот, возьми хлеб и макай в суп. От этого мышцы растут как на дрожжах.

Но мальчик только еще ниже опустил голову, уткнувшись в тарелку, куда я налила порцию меньше кошачьей.

Каждую ложечку супа Сандро запивал большими глотками воды, и я подумала, что надо было, не заморачиваясь, накормить всех рыбными палочками, желе и мороженым.

Остаток обеда прошел в беспокойном стуке ложек о тарелки под тихое бормотание Лары, заставляющей Сандро есть, односложные ответы Франчески, которыми она наказывала Нико, и болтовню мамы о том, как подорожали нынче свежие цветы, «которые и простоят-то всего пару дней». Я же пыталась выбросить из головы образ белых роз, истоптанных Франческой перед воротами кладбища: обтрепавшиеся лепестки рассыпались по мостовой, стебли помяты и сломаны.

Когда Анна постучала ногтями по краю бокала, мне на миг показалось, что она найдет тему для разговора, которая отвлечет всех от похоронных мыслей.

– Поскольку сегодня годовщина смерти моей дорогой невестки, пусть каждый поделится самым приятным воспоминанием о нашей Кейтлин.

Мне потребовалась вся сдержанность, чтобы не захрюкать от смеха. Все же ясно как белый день. Предполагается, что нежеланная вторая жена должна смиренно выдержать семейное почтение, выказываемое ее идеальной предшественнице. Я вскочила:

– Ну, это, пожалуй, без меня. – Мои слова упали в неловкую тишину. – Мама, помоги мне убрать.

Мама, кормившая Сандро кусочками хлеба, попутно подсовывая ложку супа, тоже подхватилась и быстро подставила тарелку Сандро под свою.

Нико сказал матери по-итальянски что-то непонятное, но интонация была явно упрекающей. Я принялась собирать посуду.

– Прошу вас, продолжайте. Приятно же вспомнить хорошие времена. Ну а мы с мамой пойдем на кухню.

Не желая доставлять Анне удовольствие от мысли, что она сумела меня достать, я стала аккуратно складывать тарелки, хотя на самом деле с наслаждением пошвыряла бы их одну за другой об стенку с воплем: «В бога душу мать, я же не виновата в смерти Кейтлин!»

Когда Массимо встал, чтобы заговорить, щеки у Нико порозовели от нерешительности. Я пребывала в несколько растрепанных чувствах. С одной стороны, мне было жаль мужа, которого дочь с матерью тащили каждая в свою сторону. С другой – хотелось заорать: «Да будь же ты мужиком! Скажи матери, чтобы шла лесом. Что я здесь останусь, нравится ей или нет. Если, конечно, она все-таки не умудрится превратить нашу жизнь в ад».

Не самая удачная мысль, учитывая, что браку-то моему было чуть больше месяца.

Глава шестая

Лара

Классика жанра от Анны: теперь, когда Кейтлин нет, возвысить ее до статуса святой, хотя при жизни свекровь то и дело скрещивала с ней шпаги по любому поводу, начиная с того, правильно ли она гладит Нико рубашки, и заканчивая тем, достаточно ли соли в пасте. Первым к фарсу присоединился Массимо. Хотя он, конечно, подстраховался.

– Прежде всего, предлагаю всем поднять бокалы за Мэгги и ее маму за обед, который они для нас сегодня приготовили. Было очень вкусно, спасибо. – Он поймал взгляд Сандро. Слава богу, Берил умудрилась ловко управиться с суповой тарелкой нашего сына.

Меня отчаянно тянуло последовать за Мэгги и Берил. От одной только перспективы выискивать прекрасное воспоминание о Кейтлин меня бросило в жар. В голову не приходило ничего, что удовлетворило бы собравшихся за столом.

Массимо решил сосредоточиться на жизненной силе и энергии Кейтлин, адресуя речь Франческе:

– У тебя была потрясающая мать. Каждое утро, еще только продирая глаза, мы с Ларой видели, как она уже возвращается с пробежки, вся такая разрумянившаяся, свежая, готовая к новому дню.

Я расстегнула блузку на животе, в очередной испытывая отвращение к себе за каждую макаронину, прихваченную с тарелки Сандро, за каждое печенье, тайком вытащенное из упаковки, за каждую проглоченную рыбную палочку.

Мой муж меж тем продолжал:

– Непостижимо, что можно так хорошо питаться, заниматься спортом и заботиться о себе – и умереть так рано. – Он глотнул вина. – Но Кейтлин не ушла совсем. Она оставила здесь частицу себя, прелестную дочку – тебя, милая Франческа. Я знаю, мама была бы в восторге от того, какая ты красивая и спортивная. Очень жаль, что она не увидела, как ты выиграла чемпионат округа по плаванию.

Конечно же, Массимо выбрал для похвалы спорт. Пресловутый спортивный ген Фаринелли, который позволяет им всем преодолевать любые препятствия на жизненном пути и добиваться отличных результатов хоть в боксе, хоть в футболе, хоть в теннисе или хоккее, заставляя остальных благоговейно аплодировать.

Всем, кроме Сандро.

Пока Массимо говорил, Франческа методично рвала салфетку на мелкие клочки. Вероятно, не стоило напоминать о событиях, которые пропустила ее мать. Я слышала, как племянница судорожно втягивает ноздрями воздух. На щеках у нее пылали розы гнева, словно девочка едва сдерживается, чтобы не послать нас всех к черту. И она имела полное право злиться, так рано потеряв мать. Я сама каждый день рождения встречала со смесью печали и ярости из-за того, что в четыре года осталась без мамы. И никакими восхвалениями вроде «красивая» и «фантастическая» не компенсировать, что ты обделена. В детстве я всегда была «бедняжкой, у которой умерла мама». Странным ребенком с папой намного старше других родителей, бородатым чудаком, на школьных мероприятиях вечно зажатым среди сумок и каблуков.

Я отогнала мысли о собственной утрате, когда Массимо привлек наше внимание, подняв тост за «прекрасную Кейтлин, которая ушла, но не забыта».

Следующей была Анна. Я видела, как Мэгги с мамой ходят по кухне. Они, скорее всего, слышали застольные речи, и Мэгги наверняка задавалась вопросом, в каком дурдоме оказалась, выйдя замуж, и вряд ли ее можно винить. Но если верить Анне, это был расчетливый ход и роман с Нико Мэгги завела еще до того, как Кейтлин умерла.

Я слышала, как Анна передразнивала Мэгги: «“Нам никто не верит, но мы познакомились совершенно случайно, а потом целую вечность не встречались”. Чушь собачья! И мамаша ее такая же лицемерка. “Кейтлин, бедненькая, дай подушку взобью”, – продолжала кривляться Анна, изображая Берил. – И все это время высматривала главное: как заграбастать выигрышный билет для доченьки и внучка. Неплохой результат для тетки, которая зарабатывает на жизнь пришиванием пуговиц».

Интересно,