– Да ладно тебе! Ты увидишь столицу, другие страны, на войне побываешь опять же. Всяк побольше развлечений будет, чем ярмарка раз в год.

– Ага, – кисло подхватил Эрик, – например, башку проломят в первом же сражении.

– Ну, брательнику-то твоему пока ничего не проломили.

– А жаль! – с обезоруживающей прямотой заявил молодой барон, и хотя Джерри промолчал, было видно, что в принципе он согласен.

После небольшой паузы Эрик еще тише прошептал:

– Брось! Ты же не можешь не понимать...

– Ясен пень, – неохотно ответил Джерри. – Элли.

О романтической привязанности баронского сына к дочке мельника знала, в общем-то, вся деревня. И никто в том ничего хорошего не видел, кроме, может быть, их самих. Даже Джерри в его возрасте было совершенно очевидно, что родители Эрика смотрят на это сквозь пальцы лишь по той причине, что вскорости их чаду неизбежно предстояло отчалить из С. Хмари. Очень надолго... Однако Джерри дипломатично не стал высказывать свои истинные мысли – Эрик был парень горячий и запросто мог двинуть в морду – и ограничился нейтральным:

– Ты ей сказал?

– Да когда? Я сразу к тебе примчался. За советом.

Джерри был польщен таким доверием, но при этом прикидывал, как бы ему выйти из складывающейся ситуации с минимальными для себя потерями. Впрочем, некоторое подобие плана в его голове уже сформировалось.

– Слушай, жениться на Элли тебе все равно не позволят. Так?

– Ну.

– И не ехать в войско ты тоже не можешь. Так?

– Да уж.

– Тогда поезжай – что тут сделаешь?

Эрик нервно вскочил, пробежался по причалу и взмахнул руками.

– Придумай что-нибудь! Ты же хитрый.

Самолюбие Джерри еще раз умаслилось, и он решил больше не тянуть:

– Да, в общем, есть один способ... Ты мог бы ее похитить.

– Как это? – опешил Эрик, и товарищ заговорщицки подмигнул:

– Просто. Посадил позади себя на коня и увез. Менестрели, вон, все время про такую балду трезвонят.

Джерри, как сын хозяина постоялого двора, считался несомненным авторитетом в области менестрелей, и такой аргумент Эрику понравился. Глаза у него зажглись, и, чуть подумав, он спросил:

– А как устроить?

– Лучше всего – завтра во время гулянья. Под вечер, когда все уже нажрутся... – С точки зрения начинающего трактирщика, Эрик соображал туговато, и пришлось растолковывать: – Смотри, лошадь тебе наверняка с вечера приготовят. И денег в дорогу дадут. Так что тебе надо будет только дождаться, когда в замке все угомонятся, вывести с конюшни лошадь, привязать ее где-нибудь у околицы, забрать Элли с гулянья и – фью-ить! – только вас и видели!

Идея явно захватила Эрика, и только он, осторожничая, собрался возразить, как вновь заговорил Джерри:

– Конечно, одна загвоздка тут есть. Тебе стоит подумать – спрашивать Элли или нет.

– В смысле?

– Ну... – Джерри чуть помялся. – Если она согласится, будет проще. Но не спрашивать – надежнее.

Реакция Эрика оказалась вполне предсказуемой – густо покраснев и задохнувшись от возмущения, он просипел:

– Да как ты мог подумать?! Чтобы я...

– Понятно. Тогда первым делом поговори с ней. Вечером сможешь?

– Смогу, – буркнул молодой барон, еще не отошедший от приступа гнева, и Джерри улыбнулся – впервые за время разговора (улыбка, как и все остальное на его лице, выглядела вполне добродушно, но искренней не казалась даже издали).

– Вот и отлично. Поговори с Элли, а завтра с утра приезжай, и все решим.

Вновь получилось, как предполагал Джерри, – мысли его товарища сразу же устремились к предстоящему свиданию, он перестал дергаться и заткнулся наконец... А минут через пять Эрик глянул на солнце и махнул рукой в сторону своего коня, привязанного к одной из приречных ив:

– Надо возвращаться в замок. Мне и так вставят за то, что слинял без спросу.

Джерри ловко взобрался на причал, еще раз улыбнулся и кивнул, а Эрик, уже уходя, обернулся:

– Кстати, где Бугай? Он может завтра пригодиться.

– Они с отцом на рассвете отправились рыбу удить. Скоро должны вернуться.

– Ага. Ну, ты введи его в курс дела.

Джерри снова кивнул, но, когда Эрик отвернулся, криво ухмыльнулся и довольно красноречиво выплюнул изжеванную травинку. Наблюдая за отъездом товарища, он подумал, не стоит ли действительно дождаться Бугая, решил, что незачем, и, едва лошадь Эрика скрылась за ближайшей излучиной реки, зашагал по направлению к дому.

Пожалуй, вам может показаться странным, как это сын трактирщика, казавшийся весьма здравомыслящим юношей, мог предложить своему господину такую безумную авантюру, чреватую самыми скверными последствиями. В том числе и для него самого. Однако объяснение тут простое. Джерри нисколько не собирался ни организовывать похищение, ни каким-либо образом помогать Эрику. Для начала он надеялся, что Элли без одобрения отнесется к перспективе быть увезенной в неизвестном направлении. Но даже если у нее от любви мозги зашли за разум, Джерри не сомневался в своей способности провалить мероприятие так, чтобы никому не было особенно обидно. Фактически, он с полным осознанием содеянного подарил своему товарищу несбыточную надежду. Жестокий или, напротив, довольно милосердный поступок – в зависимости от того, как вы смотрите на подобные вещи...

Сам Джерри исходил исключительно из соображений целесообразности. Он хорошо относился к Эрику, с которым крепко дружил в детские годы, не хотел его обижать, и уж тем более ссориться – неизвестно ведь, как жизнь сложится, а тот все-таки был бароном, пусть и потенциальным. Но в то же время в планах Джерри относительно собственной жизни (а построение оных было его излюбленным занятием) Элли отводилось определенное место. Нельзя сказать, чтобы совсем уж однозначное, – сама по себе она не вызывала у Джерри сильных эмоций (вообще-то, если б он знал такое слово, то назвал ее непрактичной). Но вот мельник, безусловно, входил в узкий круг деревенской элиты, мужик был богатый, и дочь являлась его единственной наследницей... Так что тут было над чем поразмыслить.

* * *

Но жизнь вовсе не имеет тенденции вести себя так, как мы ожидаем, и вскоре Джерри получил прекрасную возможность на деле ознакомиться с этим постулатом. По возвращении домой его тоже поджидал сюрприз, причем из серии «вроде как разбойников».

По какой-то не вполне понятной причине Джерри не прошел задами ко входу на кухню, а вырулил на центральную деревенскую площадь, к фасаду трактира. День стоял жаркий, широкие двустворчатые двери были распахнуты настежь, и из полутемного чрева заведения доносились голоса. В одном – громком, хриплом и нелюбезном – Джерри без труда узнал своего папахена, другой – тоже низкий, вкрадчивый и чуть свистящий – казался совершенно незнакомым, но как-то сразу увязывался с малоприятной компанией четверых странников, появившихся в Хмари вчера поздно ночью. Все это молодой трактирщик отметил машинально, на подсознательном уровне, но когда он уже готовился сбоку заскочить на невысокое крыльцо, неясные звуки, издаваемые незнакомцем, сложились в слова: