От дальнейших испытаний пришлось отказаться, чтобы совсем уж не испортить себе настроения. Единственное, я забрал назад себе трубку и хорошенечко ее осмотрел. Нет, никакими следами известной или понятной мне магии даже и не пахнет.

Хреново быть недоучкой.

Чувство собственного достоинства горестно вздохнуло, скукожилось и скрылось в клубах тумана тоски и печали.

- И вот никак ведь на тебе и не отыграешься! – с горечью поведал я Флину итог своих невеселых раздумий. – Ни словесно, ни физически над тобой не пошутишь!

Мальчишка глубину моей печали не осознал. Ободряюще похлопав по плечу, он лишь заверил, что, мол, ничего, это просто и даже такой увалень со временем научится. Во всяком случае, я именно так его понял.

Чтобы хоть как-то подпортить настроение торжествующему учителю, я быстро показал ему один из самых детских из известных мне слегка противных приколов. Покрутив в пальцах выполненную по всем местным правилам плевательницу, я сделал вид, что собираюсь ковырять ей в носу, и даже непосредственно приблизил ее к правому отверстию. Флин настороженно следил за тем, как я по-варварски обращаюсь с пустяшным, но все же оружием. В его взгляде непонимание боролось с осуждением. Но постепенно их обоих начало вытеснять изумление. Дело в том, что поднеся трубочку к ноздре, я постепенно развернулся вправо, так чтобы мальчишке был виден только мой профиль. Сохраняя нужный угол относительно пола, но отведя трубку немного в сторону от лица, я медленно и осторожно стал приближать руку к носу. Флину со стороны казалось, что трубочка уже на добрых десять сантиметров вошла в голову. Не удивительно, что глаза пацана расширились так, что бровям пришлось отскочить от них едва ли не до макушки.

Потом, я сделал вид, что чихаю: в несколько частых лихорадочных вздохов набрал в грудь побольше воздуха и, складываясь пополам издал оглушительный звук!

Палочку, при этом, я, возвращаясь в исходное положение, уже держал перед собой. А потом, глядя на нее серьезно и даже с некоторым сомнением, начал измерять пальцами ту длину, на которую она, якобы зашла мне в нос…

Выступление театра одного актера удалось на славу!

Секунд пятнадцать мой обидчик стоял с выпученными глазами, потом принялся часто-часто моргать и после этого потребовал немедленно повторить «фокус».

Я отказал с самым категоричным видом, на который только была способна моя небогатая мимика, заверив, что это представление показывается лишь единожды!

Парень взволнованно завозмущался, показывая, что это все был обман, и он уже и сам догадался, куда девалась трубочка.

- Хорошо, показывай все с начала! – согласился я, как обычно, сопроводив слова эмоциональной жестикуляцией.

Флин с готовностью начал. Но, стоило только ему сделать вид, что он засовывает себе ее в нос, как я стремительно ухватил его за макушку и развернул его голову лицом к себе.

Вполне ожидаемо увидев отведенную в сторону трубочку, преувеличенно радостно «агакнул» и с обвиняющим прищуром уставился на мальчонку.

Тот аж взвизгнул от негодования! И, плюясь, начал высоким голосом доказывать, что я мухлевал точно так же. Ну, а что еще он мог прокричать по этому поводу? Думаю, что именно это.

Дождавшись, когда он возьмет паузу, чтобы набрать в легкие хоть немного воздуха, я сделал суровое лицо, попросил тишины и, как смог, объяснил ему, что он попался, а я – нет…

Парень оказался отходчивым и смышленым: выводы, судя по тому, как уважительно он на меня взглянул, сделал правильные и возмущаться перестал. И даже стал каким-то задумчивым. А потом поблагодарил меня за что-то. Причину благодарности я до конца не понял, но саму благодарность принял.

Дальше учеба пошла еще активнее. Убедившись, что со счетом у меня все чудесно, Флин основной упор сделал на пополнение моего словарного запаса. Начали с существительных, а именно, с наглядных примеров – предметов, на которые можно указать пальцем. Когда таковые подошли к концу, мальчишка снова слегка меня удивил. Расстелив на столе скатерть (до этого мы обходились без нее), он высыпал на край гладкой ткани горку песка и начал с его помощью создавать изображение предметов. Я когда-то еще в детстве видел подобные рисунки песком на подсвеченном стекле и еще тогда восхищался необычной техникой, а тут – своими глазами…

Талантливый у меня учитель, повезло мне с ним. Рисовал он быстро четко и очень достоверно. Местные слова залетали ко мне в голову одно за другим, и каждое находило свое место, неподалеку от предыдущих. В один момент я снял ободок с головы и понял, что без него процесс усвоения информации замедляется на порядок, а то и сильнее.

Зато, в этот момент во мне проснулся усыпленный этим прибором скептик. Я, вдруг, обратил внимание, что запястье сжимающей этот артефакт руки, выглядит немного непривычно. Оно слегка тоньше, чем я его помню.

Озаренный догадкой задираю рубаху.

- Ну, здравствуйте, мои дорогие! Лет семь вы от меня прятались! При всем желании я порой находил только двух верхних, а тут, на тебе, все показались, как один!

Не переживайте, я не сошел с ума, просто порой я разговариваю с кубиками своего пресса. Правда, раньше я мог только догадываться, что все они на месте, а вот теперь вижу всех и каждого своими собственными глазами!

Очень интересная здесь магия! Творится за счет внутренних ресурсов тела того, кто занимается магическими манипуляциями.

С одной стороны, конечно, плюс, что можно быстро сбросить лишний вес, но, сдается мне, что и мышечную ткань эта зараза у меня уже подъела! Это что ж получается? Здесь можно перерабатывать еду не только на энергию и отходы, но еще и на чудеса? Поэтому Стун такой тощий, что как-то увлекся процессом и теперь не может вернуться в норму? Нет, ерунда! Он же ест одни условные одуванчики. Как говорится: «ешь вода, пей вода – сыт не будешь никогда!». Так что тут я, пожалуй, промахнулся.

Но, все равно, это опасная штука. Получается, что, допустим, я прикалываю на одежду противника булавку, действующую по тому же принципу, что и этот вот мой ученический экс-обруч. Тогда эта булавка начинает действовать, и, допустим, увеличивает потливость человека, без охлаждения тела. Потеет человек постоянно, булавка работает двадцать четыре на семь, не зная перерывов и выходных. А тело человека, пытаясь охладиться единственным доступным ему способом, само постепенно полностью себя иссушает, мумифицируется. И плюс к этому, еще сама булавка тянет