И умирать сразу как-то расхотелось. Просто так. Из вредности. Удивительно, как порой хочется жить после разговора с некромантом.

* * *

В морге было сыро. В морге было холодно. В морге было страшно. А самое печальное: в морге я была одна и сидеть мне в нем предстояло всю ночь. Счастливый Эверик, аспирант с потока некромантии, в обязанности которого и входило следить за моргом, радостно передал мне бразды правления, быстро и скомкано объяснив, что от меня требуется, и сбежал, окрыленный целой неделей свободы.

Из неразборчивых объяснений я поняла только одно — трупы должны лежать; если труп встал, значит, его нужно уложить. Как это делать, куда укладывать и кого оповещать в случае незапланированной прогулки какого-нибудь мертвячка, мне не было сказано. Оставалось надеяться, что никто не встанет и неделя пройдет мирно.

Опустив голову на прохладную каменную плиту, заменяющую здесь стол, я прикрыла глаза. Голова пульсировала тупой болью, что не помешало мне уснуть прямо так, за столом. Ежась от холода.

Первая ночь прошла вполне мирно, пробудив в груди надежду на лучшее. Кто же знал, что самое интересное судьба припасла для меня напоследок?

* * *

— Нет, ну куда ты собираешься?

Шестой день кряду я уходила ночевать в морг, именно ночевать, потому что меня никто не проверял, а я не бродила по холодным мрачным комнатам с трупами и не нарывалась на неприятности. И шестой день слышала один и тот же вопрос от любопытной Вириэль.

— В морг, — ответ за все шесть дней так и не изменился. Хотя я, замешкавшись на пороге, впервые была припечатана веским:

— Сень, я ведь серьезно спрашиваю. Если ты с кем-то встречаешься, то я как твоя подруга должна об этом знать. Ты же совершенно не разбираешься в мужчинах. Вдруг он тебе не подходит. Тогда я скажу об этом сразу, а Доран объяснит все твоему поклоннику. И будете вы жить долго.

Меня перекосило. С трудом сдержавшись, чтобы не фыркнуть на подобное заявление, глубоко вдохнула и повернулась к соседке по комнате.

— Ты права, — покорно согласилась я, мстительно предложив: — Может, сходишь со мной? Посмотришь, оценишь?

Вчера ночью, напугав меня до чертиков, приехал какой-то странный дядька с бледным осунувшимся лицом; буркнув что-то маловразумительное, он сноровисто сгрузил огромное тело степного орка на один из свободных столов во втором северном помещении, освободил свою ржавую тележку и укатил, оставив в приемной какие-то документы. К документам я не притрагивалась, как и к телу. Только накрыла его сверху сразу двумя отрезами серой ткани. И всю ночь пришибленным сусликом просидела за столом в приемной, не в силах заснуть.

Сегодня же, озверевшая от недосыпа и упрямого любопытства Вириэль, решила поделиться незабываемыми впечатлениями. А вид полуразложившегося орка, который и в живом виде особой красотой не блещет, уж точно ее впечатлит. Не знающая еще о моих коварных планах, эльфийка охотно согласилась, подорвавшись с кровати и в считаные минуты собравшись.

В морг, кутаясь в мантии, мы заходили вместе. Я — уже почти привычно, а Вириэль, зябко ежась, с опаской косилась на магические светильники, развешанные по стенам. Они едва ли могли служить полноценными источниками света.

— Наконец-то! Ты почему опаздываешь? — Эверик нетерпеливо пританцовывал у стола, поспешно собирая какие-то бумаги. — Думаешь, раз последний день, то можно опаздывать?

— Прости, я не нарочно, — рассеянно повинилась, предвкушая, что случится с Вириэль, когда она увидит орка. А эльфийка между тем приободрилась, увидев мало того что живого человека, так еще и мужского пола, которого смело можно было записывать виновником моих ночных отлучек. И расстроенно выдохнула, когда ожидания ее не оправдались.

Эверик пробормотал еще что-то, но не был услышан. Никогда раньше я не желала его ухода так сильно, как в этот момент. Когда он наконец ушел, собрав все свои бумажки, огромные часы, что висят над дверью с чуть светящимся в темноте мрачно-зеленым светом циферблатом, показывали почти полночь. Целый час моего ночного дежурства куда-то безвозвратно делся.

— Ну что, — заговорщицки начала я, еще не совсем представляя, как буду заманивать соседку в комнату с мертвым орком. Ее кислый вид и тоска во взгляде решили все за меня, и я просто выпалила, не до конца осознавая, что говорю, — хочешь посмотреть, к кому я всю неделю ходила?

— В смысле? — В голосе Вириэль слышалось явное разочарование. Кажется, она действительно свято верила в то, что я связалась с каким-то типом, который по определению мне не подходил, а тут ее встретила до пошлости банальная правда жизни с холодным, зловещим моргом и горой трупов за стеной. О горе трупов она еще не знала, потому и была столь спокойна, но я собиралась исправить это в ближайшее время.

— Да в прямом. Тут такие экземпляры есть, что раз увидев, будешь жалеть, что они преставились, — не покривив душой, предельно честно пояснила я, с содроганием вспомнив тело не до конца превратившегося оборотня, который пугал меня своей лохмато-плешивой персоной несколько дней кряду. Потом его куда-то увезли, и я смогла вздохнуть с облегчением. Помнится, в ту славную ночь у меня даже неожиданно прошла мигрень, хотя, по всем правилам, должна была мучить еще дня два.

— Дааа? — Природная брезгливость в утонченной эльфийке боролась со здоровым, далеко не эльфийским любопытством. — И что, прямо так сразу и жаль?

— Сразу! — Главное — честность. И я была предельно честна. — Пошли, покажу. Обещаю, ты впечатлишься.

— Ну пошли, — чувствуя что-то неладное, она все же не смогла устоять и послушно побрела за мной к орку и скорому потрясению.

Тело орка лежало точно так же, как я его оставила. Кажется, Эверик тоже не спешил знакомиться с новым экземпляром поближе. И я его отлично понимала. Вириэль, опасливо поглядывая на огромное тело, интригующе прикрытое тканью, спросила почему-то шепотом:

— И ты что, тут всю ночь торчишь? — Голос ее подрагивал, а когда она, отступив чуть назад, налетела на стол с раздутым трупом какого-то утопленника, то взвизгнула, отскочила в сторону и истерично рассмеялась. В голосе ее слышались слезы. — Фу! Гадость какая.

— Не всю ночь. Обычно я в приемной сижу. Там не так уж страшно, — поведала я напряженно.

Пугать ее мне как-то расхотелось. Не потому, что вдруг стало жалко. Она ведь тоже целительница и трупы уже видела. Но вдруг подумалось — а что, если обидится? Я бы, наверное, обиделась. Впрочем, мои сомнения развеяла сама эльфийка. Она опасливо приблизилась к орку с противоположной стороны и, глянув на меня поверх его туши, сдержанно предложила:

— Ну что, показывай, кто у вас тут такой особенный лежит.

— Если ты настаиваешь. — Жестом фокусника я резко стянула ткань. Вириэль округлившимися глазами уставилась на орка. Ткань зацепилась с противоположной стороны, продолжая укрывать тело ниже груди. Я дернула — ткань поддалась; рука, за которую и зацепилась ткань, шевельнулась и безвольно свесилась вниз.