– Вот здорово. Я привез ноутбук. Пойду проверю! – Он взбежал мимо меня по лестнице, а Данте его обогнал.

– Я вернусь не позже шести, – крикнул я ему вслед, но он то ли не услышал, то ли просто не отреагировал.

Я тоже поднялся по лестнице. Дизель куда-то пропал, ушел, наверное, проведать лоток и подкрепиться. Мне хотелось побыть одному и отдохнуть перед чаепитием у Делакортов.

Без четверти четыре мы с Дизелем отправились в особняк Делакортов. Они жили в самой старой части Афин, где в начале XIX столетия селились основатели города, когда разбогатели на торговле хлопком. Многим семейства до сих пор жили в особняках того времени, хотя капиталы у большинства были уже не те, что два с лишним века назад.

Когда мы свернули на улицу, где находился дом Делакортов, мне вдруг показалось, что я узнаю это место. На минуту я растерялся, но потом сообразил, что бывал тут со школьными экскурсиями, когда мы проходили историю Гражданской войны. В старый особняк Ханикаттов на углу пускали туристов, там сохранилась большая часть старинной мебели, портреты и прочие семейные реликвии. Миссис Питтман, моя учительница истории, была потомком этого рода и любила приводить учеников в дом своих предков.

Особняк Делакортов, отделенный от улицы просторным садом, был, пожалуй, самым большим. Это солидное здание в неоклассическом стиле, который так любили на Юге перед войной, не раз достраивали; соседние особняки были вдвое меньше. Новое удачно сочеталось со старым, и в целом результат выглядел внушительно.

Я свернул на обсаженную дубами аллею, ведущую к дому. У дома аллея разделялась надвое: одна ее часть огибала здание сзади, другая заканчивалась кольцом у парадного входа. По ней я и поехал, и остановился в нескольких шагах от дорожки, ведущей к крыльцу.

Мы с Дизелем вышли из машины, поднялись по лестнице и остановились перед внушительной входной дверью. Я постучал дверным молотком.

Почти тут же двери распахнулись; за ними стоял высокий сухопарый человек, лет семидесяти, в темном костюме.

– Добрый день, – сказал он, отступая в сторону и нахмурился, глядя на Дизеля. – Вы, вероятно, мистер Чарльз Гаррис. Со спутником, – он закрыл за нами дверь. – Мистер Делакорт вас ожидает.

– Спасибо, – ответил я. – Это Дизель.

Кот мяукнул, но лицо дворецкого не смягчилось.

Остановившись у входа, я благоговейно посмотрел вокруг. Казалось, сейчас из какой-нибудь комнаты выпорхнет Скарлетт О’Хара, восклицая: «Я подумаю об этом завтра!»

Я посмотрел на роскошную мраморную лестницу и вздрогнул: либо мне померещилось, либо по ней и в самом деле спускалась дама в платье с кринолином.

Над ступеньками покачивалась зеленая юбка-колокол. Казалось, что дама вот-вот упадет, но ей как-то удавалось поддерживать свои юбки так, чтобы избежать падения.

Дворецкого и меня с котом она как будто не замечала. Спустившись, она остановилась, расправила платье, а я смог рассмотреть ее лицо. Она была примерно моих лет. У нее были светлые волосы, а кожа на скулах натянута так туго, что ей, наверное, было больно улыбаться. Она была болезненно худа.

Дворецкий сделал шаг вперед.

– Сударыня, разрешите представить вам мистера Чарльза Гарриса со спутником, – его британский выговор звучал как издевка. Он был явно не в восторге от того, что по дому разгуливает кот.

Он повернулся ко мне:

– Мистер Гаррис, позвольте вам представить миссис Хьюберт Моррис.

Миссис Моррис приветствовала меня кивком. Ее волосы, заплетенные в косу, такую же тощую, как она сама, были уложены в кривой пучок на затылке. Она посмотрела на Дизеля:

– У нас в доме нет ни крыс, ни мышей.

Странная логика. Она что, решила, что я пришел ловить мышей, а Дизель мой помощник? Не успел я ответить, как она снова заговорила:

– Трутдейл, я дописала приглашения на летний охотничий бал. Проследите, чтобы их сейчас же доставили.

Я никогда не слышал о том, чтобы в Афинах устраивали летний охотничий бал. В высших кругах общества я, конечно, не вращался, но все равно это было странно.

Дворецкий ответил: «Да, сударыня». Миссис Моррис развернулась, снова подхватила юбки и устремилась к двойным дверям неподалеку. Трутдейл успел ее опередить, распахнул их, а потом бесшумно закрыл за ней.

– Мистер Делакорт ожидает вас в библиотеке, мистер Гаррис. Прошу сюда, – Трутдейл зашагал через холл, мимо дверей, за которыми только что исчезла миссис Моррис.

Роскошные персидские ковры, лежавшие на мраморном полу, приглушали звук наших шагов. Изящные консоли вдоль стен были украшены восточными фарфоровыми статуэтками, на стенах висело несколько великолепных пейзажей. Обстановка была пышной, но без вульгарности.

Я рассеянно размышлял, была ли в середине XIX века мода на персидские ковры. Миссис Питтман, несомненно, огорчилась бы, что после всех ее экскурсий я этого не помню.

Трутдейл открыл еще одну двустворчатую дверь, мы вошли, и я увидел Джеймса Делакорта, сидевшего посереди комнаты за большим, украшенным резьбой письменным столом красного дерева. Столу было лет сто, если не двести.

Мистер Делакорт встал, неторопливо вышел из-за стола и пожал мне руку. Одет он был так же, как при каждой нашей встрече, в старомодный костюм. Лицо его казалось заострившимся, словно от болезни. Он заговорил, и его голос звучал устало:

– Добрый день, мистер Гаррис. И ты здравствуй, Дизель, – он наклонился и погладил кота. – До чего же он красив!

– Спасибо, – сказал я, а Дизель мурлыкнул.

Я огляделся. Комната была просторной. Вдоль стен тянулись высокие книжные стеллажи, немного не достающие до потолка. Между двумя глубокими эркерами стоял письменный стол, под окнами в эркерах также были устроены книжные полки. Все они были заставлены книгами. На одной стене стеллажи были застекленными – вероятно, именно там хранились самые редкие книги. В нескольких застекленных шкафчиках, должно быть, хранились и другие сокровища. Разумеется, мне не терпелось все это осмотреть.

– Найджел, мы присоединимся к остальным через несколько минут, – сказал мистер Делакорт. – Не ждите нас, подавайте чай.

– Слушаю, сэр, – ответил Трутдейл с легким поклоном и тихо вышел из комнаты.

– Садитесь, прошу вас, – мистер Делакорт предложил мне кожаное кресло, а сам вернулся за стол. Дизель лег на пол у моих ног.

– Через несколько минут вы увидите моих родственников. Полагаю, вы ни с кем из них не знакомы?

– Нет, но я только что видел миссис Хьюберт Моррис. Когда мы с Дизелем вошли, она спускалась по лестнице.

– И как Элоиза была одета? – грустно спросил мистер Делакорт.

– На ней было платье с кринолином, – ответил я.

Мистер Делакорт вздохнул.