Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не ожидал ничего подобного и был потрясен. Я посмотрел на карточку, потом на него.
- Ты хочешь сказать, что в пятнах не скрыто никаких изображений?
Барт нахмурился и снял очки.
- Что?
- Изображения! Скрытые в пятнах! В прошлый раз ты сказал, что они там есть и каждый может их увидеть!
- Нет, Чарли. Я просто не мог тебе этого сказать.
- Неправда! - закричал я на него. Испугаться такого пустяка! Это разозлило меня еще больше. - Ты сказал мне именно так! То, что ты умнее и учишься в колледже, не дает тебе права издеваться надо мной! Я по горло сыт тем, что каждый, кому не лень, потешается надо мной!
Никогда раньше я не испытывал таких чувств. Все во мне взорвалось. Я швырнул карточки Роршаха на стол и выскочил из комнаты. Профессор Немур как раз проходил мимо, и когда я молча промчался по коридору, сразу понял, что что-то неладно.
Они с Бартом догнали меня у самого лифта.
- Чарли, - сказал Немур, беря меня за руку, - погоди минутку. Что случилось?
Я вырвал руку и повернулся к Барту.
- Я устал от издевательств. Вот и все. Может, раньше я этого не замечал, зато замечаю теперь, мне это совсем не нравится.
- Но Чарли, нам и в голову не придет издеваться над тобой, - сказал Немур.
- А чернильные пятна? В прошлый раз Барт сказал мне, что там, в чернилах, спрятаны картинки, что каждому под силу разглядеть их, и я…
- Вот что, Чарли. Хочешь послушать свой разговор с Бартом? У нас есть магнитофонная запись. Давай послушаем все вместе.
Когда Немур пошел за кассетами, Барт пояснил:
- В прошлый раз я говорил то же самое. Это стандартное требование к любому тесту - процедура его проведения не должна меняться.
В эту минуту вернулся Немур, и услышал, как я ответил:
- Послушаем, тогда, может быть, и поверю.
Они переглянулись. Кровь бросилась мне в лицо. Они опять смеются надо мной! Но тут до меня дошел смысл собственных слов, и значение этого взгляда стало понятным. Им было не до смеха. Я достиг нового уровня развития. Но гнев и подозрительность стали первыми чувствами, которые я испытал к окружающему меня миру.
Из динамика донесся голос Барта:
- А сейчас, Чарли, я хочу, чтобы ты поглядел на эту карточку. Что это такое? Что ты видишь на ней? Людям чудятся в этих пятнах самые разные вещи. Скажи мне, о чем ты думаешь…
Те же самые слова, тот же самый тон. А потом я услышал себя… Невероятно… Ноги мои подкосились, и я рухнул в кресло рядом со столом Немура.
- Это и в самом деле я?…
Мы с Бартом вернулись в лабораторию и прошли весь тест. Медленно и со вкусом. На этот раз ответы мои были другими, я увидел изображения. Пару дерущихся летучих мышей. Фехтовальщиков с мечами. Я воображал себе что угодно. Но я уже не мог заставить себя безоговорочно доверять Барту.
Он записывал. Я попробовал подглядеть, но записи были похожи на шифр, вроде: ВФ+АДдФ-Ад ориг. ВФ-АСФ+об.
Этот тест так и остался для меня бессмыслицей. Каждый может выдумать что угодно о вещах, которых не видит. Откуда они знают, не поиздевался ли я сам над ними?
Попробую разобраться в этом, когда доктор Штраус разрешит мне читать книги по психологии. Мне становится все труднее записывать свои мысли и чувства, потому что я знаю, что все мои отчеты обязательно будут прочитаны. Почему это так беспокоит меня?
21 апреля.
Я придумал, как заставить тестосмеситель работать производительнее. Мистер Доннер сказал, что это весьма прибыльно, можно сэкономить на рабочей силе. Он выдал мне премию в пятьдесят долларов и прибавил десять долларов в неделю.
Я хотел пригласить Джо Карпа н Франка Рейли отпраздновать это событие, но Джо нужно было что-то купить для жены, а к Фрэнку внезапно приехал двоюродный брат. Да, наверно, потребуется немало времени, чтобы привыкнуть ко мне.
Все меня боятся. Когда я подошел к Джимпи, чтобы о чем-то спросить, и тронул его за плечо, он подпрыгнул, уронил чашку с кофе и облился с ног до головы.
Джимпи все время украдкой посматривает на меня. Никто больше не разговаривает со мной, как раньше. Работать стало одиноко и неуютно. Размышляя об этом, я вспомнил, как Франк вышиб из-под меня ноги, когда я уснул стоя. Теплый сладкий запах, белые стены. Франк открывает печь и оттуда доносится рев огня. Я падаю… выгибаюсь… пол вылетает из-под ног… вспышка боли…
Это я - и все же это кто-то другой лежит на полу, другой Чарли. Он растерян… он трет ушибленное место… смотрит на Франка, долговязого и тощего, и на стоящего рядом Джимпи - огромного, заросшего волосами. Его голубых глаз почти не видно под нависшими бровями.
- Оставь парня в покое, - говорит Джимпи. - Боже, Фрэнк, ну почему ты все время цепляешься к нему?
- Пустяки, - смеется Фрэнк, - я же не убил его. Ему ведь все равно. Правда, Чарли?
Чарли съеживается. Он не понимает, чем заслужил такое наказание, по понимает, что это еще не конец.
- Но тебе-то не все равно, - говорит Джимпи, скрипя ортопедическим ботинком. - Как же ты можешь издеваться над ним?
Они садятся за длинный стол и начинают лепить тесто для булочек, заказанных к вечеру. Некоторое время они работают молча, потом Фрэнк останавливается и сдвигает на затылок свой белый колпак. - Слышь-ка, Джимп, давай научим Чарли печь булочки.
Джимпи ставит локти на стол.
- Давай лучше оставим его в покое.
- Нет, Джимп, серьезно. Спорим, его можно научить чему-нибудь простому - например, делать булочки.
Кажется, мысль начинает нравиться Джимпи, и он, повернувшись, внимательно смотрит на Чарли.
- В этом что-то есть. Эй, Чарли, поди-ка сюда на минутку.
Чарли стоит, уставившись на шнурки своих ботинок - он всегда так делает, когда другие говорят о нем. Он знает, как шнуровать ботинки и завязывать шнурки. Он может делать булочки. Его можно научить, как взбить, раскатать, свернуть тесто и сделать из него маленькие круглые булочки.
Фрэнк с сомнением глядит на него.
- Может, не надо, Джимп? Чего ради нам возиться с этим придурком?
- Предоставь это мне, - говорит Джимпи, которого уже захватила идея Фрэнка. - Мне кажется, у него пойдет дело. Чарли, хочешь научиться делать булочки, как я и Фрэнк?
Чарли смотрит на него, и улыбка медленно исчезает с его лица. Он знает, чего хочет от него Джимпи, и чувствует, что его загнали в угол. Он хочет услужить Джимпи, но в словах УЧИТЬ и УЧИТЬСЯ есть что-то зловещее, за ними ему видится высоко поднятая тонкая белая рука, бьющая его, чтобы он выучил то, чего не может понять.