litbaza книги онлайнСовременная прозаМистер Себастиан и черный маг - Дэниел Уоллес
Мистер Себастиан и черный маг - Дэниел Уоллес
Дэниел Уоллес
Современная проза
Читать книгу
Читать электронную книги Мистер Себастиан и черный маг - Дэниел Уоллес можно лишь в ознакомительных целях, после ознакомления, рекомендуем вам приобрести платную версию книги, уважайте труд авторов!

Краткое описание книги

Дэниел Уоллес - современный американский классик, достойный продолжатель традиций Рэя Брэдбери и Сола Беллоу, Харпер Ли и Джона Апдайка. Его дебютный роман "Крупная рыба" послужил основой недавнего фильма Тима Бертона, в котором снимались Эван Макгрегор, Джессика Ланж, Хелена Бонэм-Картер, Стив Бушеми, Денни де Вито. Дьявол в новом романе Уоллеса бел как мел, живет в номере люкс провинциального отеля, знает массу карточных фокусов и зовет себя мистер Себастиан. Десятилетний Генри Уокер, расстроенный, что младшая сестра стала проводить все свое время не с ним, а с бродячим псом, которого назвала в честь кинозвезды Джоан Кроуфорд, обучается у мистера Себастиана магическому искусству и дает ему клятву на крови, клятву мага - никогда не выдавать секрет какой-либо иллюзии и даже не говорить о магии с теми, кто не обучен тайным искусствам. На следующий день мистер Себастиан исчезает - вместе с сестрой Генри, и мальчик дает себе зарок: стать величайшим иллюзионистом в мире, спасти сестру и отомстить дьяволу. Впервые на русском.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 66
Перейти на страницу:

Моим детям: Эбби, Лилиан и Генри

2 июля 1959 года

Дорогая!

Я должен рассказать тебе кое-что.

После того как мы похоронили твоего Генри и пришли домой, я вернулся в Алабаму. Обязан был. Мучительная неизвестность погнала меня туда. Там я имел возможность поговорить с теми, с кем Генри работал последние несколько лет, — его друзьями, бывшими с ним до конца. Ты когда-то видела их. В те времена они казались нам такими невероятными, правда? Как они смотрели на нас — почти онемев от печали, словно мы явились в их мир из глубины какого-то дурного сна. Однако я знал, им есть что рассказать, и вернулся в надежде, что они заговорят, и они заговорили. Они оказались очень дружелюбными и общительными, чего совсем не ожидаешь от людей столь своеобразных занятий и исключительных свойств. Помнится, тогда я сказал тебе, что уезжаю по делам в Саванну, — это была ложь, за которую теперь прошу прощения. Но я хотел узнать о Генри все, что возможно. Постоянно думал о нем. Был не в силах забыть выражение его лица в тот последний день. Оно преследует меня во сне и, знаю, будет преследовать в смерти. Я ни в чем не повинен. Но у меня такое чувство, будто я оказался посреди бескрайнего океана в спасательной шлюпке, в которой место только нам двоим, и Генри плывет рядом, взывая ко мне, простирая руки, — а я ничего не могу сделать, лишь только смотреть, как он тонет.

В этих моих записках — все, что мне известно. Мы никак не предполагали, что наша жизнь сложится так, как она сложилась; уверен, что и Генри не предполагал и не хотел того, что послала ему судьба. Отличие в том, что нам повезло, тогда как Генри — нет. В глубине души хочется, чтобы Генри остался навсегда загадкой, но в конце концов все же лучше, когда мы как можно больше знаем о человеке, видим, что у него внутри, особенно если речь идет о собственной нашей семье — людях, порой самых загадочных среди всех наших знакомых. Придет день, и твой сын, а мой внук, возможно, прочтет эти записки. Мне думается, важно, чтобы он узнал историю Генри и о нашей роли в ней. Я ни в чем не повинен, но все-таки надеюсь, что ты сможешь простить меня.

Джеймс

Длинная история

20 мая 1954 года

Иеремия Мосгроув — хозяин «Китайского цирка Иеремии Мосгроува» — принял Генри Уокера в труппу четыре года назад, ровно в середине двадцатого столетия, принял чуть ли не сразу, как только тот вошел в его кабинет: ему нужен был маг. После Руперта Кавендиша представления почти уже год проходили без мага. Сэр Руперт Кавендиш, как он именовался на афишах, был искусным фокусником — то есть пока не утратил ловкости рук. Некоторое время его еще держали с номером, в котором он угадывал вес и возраст добровольцев из публики. Но он всегда оказывался чересчур проницателен и скоро уже не мог никого выманить на арену. Последнее, что слышал о нем Иеремия, — это то, что он устроился на птицеферму, потрошить кур. А потом и вовсе как в воду канул. Но какой же цирк без мага? Его и цирком-то нельзя назвать.

Прежде чем стать хозяином, Иеремия — исполин, почти сплошь заросший волосом, — был Человеком-Медведем: лишь кончики пальцев да блеск щек свидетельствовали, что у него все-таки не звериная шкура, а человеческая кожа. Однако и он имел заветную мечту, и, когда предыдущий хозяин цирка умер (естественной смертью, что удивительно в этом мире потешных уродов и потешных несчастий), Иеремия, используя свой устрашающий вид и словесные убеждения, взошел на трон, который с тех пор не покидал. Ничего не изменилось в цирке за время его правления, кроме названия: хотя в труппе никогда не бывало ни единого китайца, Иеремии нравилось, как это звучит. Так что это был «Китайский цирк».

В день, когда появился Генри, кабинет Иеремии состоял из куска фанеры, положенного на двух деревянных лошадок и служившего ему столом, и единственного стула, — ни стен, ни потолка, а под ногами вместо ковра солома да конский помет на краю поляны, которую он облюбовал для представления. Генри появился ниоткуда. Позже кто-то рассказывал, что видел, как он в одиночестве бредет издалека по дороге, кто-то — как он выбирается из лощины, — историю его таинственного появления, завершившуюся столь же таинственным исчезновением четыре года спустя.

— Покажи-ка, что ты умеешь делать, — сказал ему Иеремия, весь из себя такой занятой.

Но у Генри — изможденного, дрожащего — ничего не получалось. Карты старой колоды, которую он вынул из кармана, посыпались, как конфетти, выскользнув из его трясущихся пальцев. В конце концов ему удалось открыть нужную карту, извлечь из воздуха цветок, превратить воду в вино. Но дело в том, что внешность у него была мало сказать впечатляющей: высокий, худой, мрачный — и черный. Чернокожий с зелеными глазами, негр, потому-то Иеремия все же взял его. Не мог не воспользоваться такой удивительной приманкой для своего цирка. Ведь что такое маг, право слово? Ничто, как обыкновенная корова — ничто. Но негр-маг или, скажем, корова о двух головах — совсем иное дело. Даже лучше, чем китаец-акробат. Иеремия чувствовал, что неспособность Генри продемонстрировать что-нибудь по-настоящему сногсшибательное (Генри видел в этом своего рода бессилие, наступающее после многолетней активности) на самом деле может обернуться в его пользу, по крайней мере в маленьких южных городишках, где Иеремия добывал средства к существованию. Итак, Иеремия взял его в труппу и не ошибся в расчете. Было уморительно смотреть, как не удаются трюки негру. Это утверждало в публике чувство собственного превосходства. Белый иллюзионист, который выступал бы подобно Генри, то есть путался бы в картах, ненароком придушил птичку в кармане, а распиливая женщину, едва взаправду не распилил ее (ее перебинтовали, и все обошлось), представлял бы собой печальное и жалкое зрелище обыкновенной бесталанности. Но Генри, Негр-Маг — совершенно невообразимый негр-маг, — это была потеха, которой публика не могла насытиться. Каждый вечер он собирал полный шатер.

* * *

В тот вечер, когда Генри повстречал трех юнцов, они не в первый раз пришли на представление, а уже в третий. Они успели намозолить ему глаза и надоесть своей болтовней, так что он сразу узнал их. Их звали Тарп, Корлисс и Джейк. Всем им было под девятнадцать. Тарп — жилистый, злой и беспощадный. Корлисс — гора жира и мышц, здоровенный, как лошадь, но без ее ума. И Джейк. Тихоня. Младший брат Тарпа. Джейк не причинит вам особого вреда, но и не поможет, боясь своего неукротимого брата и мощного Корлисса. Каждый вечер они подсаживались поближе и сейчас устроились в самом первом ряду. Шатер, в котором выступал Генри, был невелик — не то что у остальных, даже у толстухи, — зато битком набит, а это приносило небольшое материальное вознаграждение или, по крайней мере, слабое моральное удовлетворение. Когда Генри просунулся сквозь занавес и поливал из ведерка сухой лед в ведрах, заранее незаметно расставленных в стратегических точках вокруг помоста, он тешил себя иллюзией, что сейчас, когда он в ударе, его непременно ждет успех. Иллюзия составляла всю его жизнь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 66
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?