— Разворачивай вокс, — приказал Диего связнику. Тот начал колдовать над своей техникой.

— Готово, — гвардеец протянул капитану гарнитуру. Рядом бойцы занимали позиции, образуя защитный периметр.

— Всему сводному батальону. Говорит капитан Диего Веласкес. Как старший из оставшихся на планете в живых офицеров, принимаю командование планетарным гарнизоном на себя. Слушай мою команду: мы остались крайним верным Империуму соединением на планете. Все, кто не хочет драться, могут бросить оружие, снять форму и пытаться выжить, — комиссар, услышав такие слова, потянулся к оружию. Легкое прикосновение к плечу заставило его обернуться, рядом стоящий карминец покачал головой. Боец не тянулся к лазгану, не делал угрожающих жестов, но что-то во взгляде и позе заставило комиссара аккуратно и спокойно отвести руку от рукоятки пистолета.

— Но гвардия вернется на эту планету, и тогда вы горько пожалеете о своем решении, — словно не заметив возню за спиной, продолжал Диего. — Если же я встречу вас до того, вы пожалеете еще раньше. А теперь за работу, и пусть мрази проклянут тот день, когда они пришли в этот мир!!! Конец связи.

А потом начался ещё один акт бесконечного спектакля, под названием ВОЙНА. Спектакля, в котором очень многие так и не дождались финальных аплодисментов.

Но дождались цветов.

* * *

— В общем, есть, отче, розарии и побольше вашего, — словно очнувшись ото сна, офицер дёрнул головой и резко развернулся.

Скрипнула земля под каблуками сапог. И морщинистая рука монаха благословила удаляющуюся спину.