Позади ревели медведи, а затем поднялся крик хашбанов, очнувшихся после своего загадочного действа и обнаруживших пропажу. В чаще поджидал Пурьгорь.

– Ну, что ты какой неповоротливый! – с досадой воскликнул он. Я же хрипел, задыхаясь. Сердце пыталось выпрыгнуть из груди, ноги затекли свинцом и отказывались подчинятся.

Не раздумывая, он закинул меня на плечо и понесся с прежней скорость, будто лишних 100 килограммов за спиной и не существовало. Сучья, ветки, колючки больно жалили тело. Стаи комаров под предводительством слепней плотным облаком атаковали беглецов. Но все это не обладало такой смертельной опасностью как хашбаны.

Пробежав несколько километров Пурьгорь скинул меня с плеча. Он выглядел лишь слегка уставшим. Я невольно позавидовал его природным данным.

– Передохнем немного, – сказал он, а сам полез на ближайшее дерево. Мощная елка с острыми и колкими иголками покорилась ему буквально за пол минуты. Сверху Пурьгорь обозревал округу, пока я, привалившись к дереву отдыхал, почесывал ушибленные и пораненные места, отгонял надоедливый гнус.

– Они отстали от нас на полтора километра, -сказал мне Пурьгорь. – Медведям трудно пробираться с наездниками по такой чаще, так что преимущества в скорости у них нет.

Спустившись он выдрал из земли какое-то растение, очень похожее на осоку, но раза в три толще, очистил его и стал жевать. Второй корень о протянул мне.

– На, держи. Это и еда и вода.

– Спасибо, – я поступил по примеру Пурьгоря. Растение действительно было сочным и сладким на вкус. Как будто огурец посыпали сахаром.

– Миша, расскажи мне, что ты делал в тундре? – "братишка" уставился на меня изучающим взглядом.

– Волею судьбы я оказался в тех краях и долго шел на юг. И затем увидел погоню за тобой.

– Что же тебя подвигло спасать меня, когда ты находился в безопасном укрытии? Ты рисковал жизнью ради незнакомого человека?

– А разве ты на моем месте поступил бы по другому?

– Если бы ты был из моего племени, то да. Но если ты чужак, то зачем рисковать за тебя жизнью? А может ты враг, может номад? А может вообще улун?

– А зачем за тобой гнались хошбаны?

– Хошбаны наши кровные враги. Они разоряют поселения нашего племени, грабят, угоняют женщин, скот, сжигают деревни и посевы. Мы собрали силы всех кланов и дали битву хошбанам. Начали их теснить, порубили практически всех, но к ним подошла поддержка от северных ирулов, родственного хошбанам племени. Наши ряды дрогнули, и я решил спасти отступающих от истребления, и со своим кланом я ринулся наперерез врезавшейся в наше войско колонне. За мной устремился отряд хошбанов и мы, отвлекая их от основного войска, умчались прочь, отводя часть опасности от основных сил. По дороге, мы сократили численность противника со ста пятидесяти до десяти человек, но и мой клан уменьшился с сорока человек до меня одного.

Пурьгорь стал грустным. Он опустил взор и умолк.

– Там был мой брат и дядя… Мои друзья… Мои родственники… Мой клан… Мое племя. Что сейчас творится на поле боя? Что стало с нашими поселениями?

Он вдруг резко встал, выпрямился.

– Пошли, нужно быстрее вернутся, – он решительно посмотрел на меня, оценивая. – Беги сколько сможешь, потом я тебя понесу.

Два дня мы добирались до его поселения. Пурьгорь был настоящим следопытом: обнаруживал путь без компаса, оценивал расстояние до погони, находил еду и питье. Большую часть пути я провел у него на плече. Достаточно подготовленный и спортивный, я все таки не мог выдерживать бег по 3-4 часа по пересеченной местности. Уже после часу такого ритма я начинал отставать и мой названный брат закидывал меня как мешок картошки на плечо.

На привалах и ночлегах мы много разговаривали. Я рассказывал о доме, и, дабы не пугать впечатлительного гиганта, говорил о России как об очень далекой стране за двумя океанами. Он, в свою очередь, рассказывал о жизни своего клана и племени, о взаимоотношениях с соседями, о тех странах, о которых слышал от торговцев и путешественников. Его жизнь, вроде бы простая и непритязательная была насыщена интересными и даже таинственными событиями. Некоторые вещи я не понимал, но старался не перебивать рассказчика.

Пурьгорь несмотря на всю свою силу, нечеловеческую выносливость и храбрость, был добрым и веселым человеком. Он никогда не унывал и не жаловался. Типичный сангвиник. Он рассказывал и показывал каких растений стоит остерегаться, а какие можно употреблять в пищу, какие животные опасны, а какие нет.

Речь заходила об увиденных мною тварях, тогда Пурьгорь очень удивлялся, как мне удалось выжить. Уур был известен ему, а вот кродиша он никогда не видел. Уур жил в реках и мог запросто потопить целый корабль. Тварь живущая в ручье была окромоном, очень опасным и быстрым существом, но люди всегда легко определяли его логово по характерным круглым ямам на, с виду обычных, ручьях. Ну а гигантская птичка называлась сельмой, королевой неба тундры.

Пурьгорь был достаточно интересный собеседник, и относился он ко мне действительно по-братски. Его до сих пор удивляло, как я вмешался в погоню хошбанов за ним. Он пояснил, что этот народ крайне свиреп, но слишком рассеянный. Их больше волнуют их духи и погружения в таинственные действа, чем земные дела. Лишь только во времена, когда их не посещают духи, они отрываются на всю катушку: грабят, убивают, насилуют, сжигают.

Ирулы, союзное хошбанам племя, наоборот, более малочисленное и миролюбивое, живущее в горах Мор, приходит на помощь только тогда, когда грозит опасность хошбанам. В другое время они любят торговать, охотится, заниматься скотоводством и рыбной ловлей. И хошбаны, и ирулы, и племя Пурьгорья, Кароги – все терпят частые нападения Номадов – таежных кочевников, совершающих частые налеты с востока. Многочисленное, мобильное и крайне агрессивное племя частенько терзает и племенные объединения и лежащие южнее государства и империи. Они смертельной саранчой проносятся по территориям, сея смерть и разрушения. Их не могут остановить даже цивилизованные страны, частенько полностью разоряемые номадами. Они по силу лишь мощной Драманской империи, Аранейской конфедерации и, пожалуй, Свободной Куманской республике, сдерживающим поток этих дикарей на страны южнее их на континенте.

Но страшнее их, всех вместе взятых, по словам Пурьгоря, являются Улуны. Их имя является нарицательным, им пугают не только детей, но взрослых. Рассказывая, он как-то даже ссутулился и поник взором, а затем и вообще переменил тему. На мои просьбы рассказать о них, он ответил местным вариантом пословицы "Не тревожь лиха, пока оно тихо".

Так мы выбрались из тайги на открытые поляны, которые перемежались лесом, возвышенностями и каменными породами. Мы старались идти более скрытно, держаться высокой растительности. Заночевали в пещере.

– Я здесь был, – уверенно сказал Пурьгорь, накидывая плотную охапку лапника в дальний угол. – Это окраина владений Карогов. Любой клан окажет нам помощь и поддержку. Здесь можешь быть спокоен, если только…