— Кажется, этот тип стал таким же ненормальным, как ты.

— Ничего, — упрямо прошептал Элиар, с трудом сидящий, если не сказать — полулежащий в обугленных останках некогда роскошного кресла. — Ему было нужнее… а я и сам почти справился… все ж не полный дурак — в лечении кое-что смыслю…

Владыка Л’аэртэ криво усмехнулся: скромник какой. Если бы не феноменальные способности к целительству, от ушастого не осталось бы даже головешки. Кажется, Элиар слегка преуменьшил грозившую ему опасность и здорово приукрасил свое плачевное состояние. Потому что вместо прежнего красавца эльфа перед ними сидел полуголый, прокопченный до черноты, безжалостно обгоревший… ну почти что труп, у которого на стремительно очищающемся лице блуждала неуместная ухмылка. Кресло под ним сгорело практически полностью. Зеленый ковер превратился в дымящееся пепелище. На стенах до сих пор виднелись лизуны от недавно бушевавшего пламени. А стремительно отрастающие пальцы на руках и ногах наглядно демонстрировали, что совсем недавно светлому пришлось туго.

— Что, хорош? — прошептал Элиар, прикрывая бешено горящие глаза.

— Очень, — буркнул Таррэн, с некоторым трудом дохромав до побратима. — Погоди, я сейчас помогу…

— Не смей! — рявкнул Тиль, мигом оказавшись рядом. — Не хватало еще раз «Огонь» разбудить! Сиди! И не трогай ничего!

Он приложил ладонь к обгоревшему лбу Элиара, но тот и сам неплохо справлялся, несмотря на боль и раны. Да еще и Таррэну часть сил начал отдавать, чтобы поскорее пришел в себя.

Тиль, не сдержавшись, шлепнул дурака по руке, чтоб не лез куда не просят, перебросил одну из ниточек восстанавливающего заклятия на сына, а потом сердито рыкнул:

— Болваны вы оба! Вместо того чтобы позвать меня, вон чего натворили! Охотники ваши где?!

— Я велел им закрыться в лабиринте и носа оттуда не казать, — прошелестел светлый, на теле которого с невероятной скоростью нарастала новая кожа, исчезали ожоги и рассасывались рубцы. — Они молодцы: сказали не лезть — они и не полезли. Бел их хорошо воспитала.

— Идиот! Они могли вам помочь!

— Нет… не могли. Даже я хватанул столько, что, пока сюда полз, в коридоре живого места не оставил. Если бы они не ушли, то спалил бы и их… ясень только сейчас стены восстановил, а тогда там дверей было не видать за пламенем. Хорошо, что защита не пострадала, иначе не знаю, как бы ты оправдывался потом перед Эланной.

Тирриниэль чуть не сплюнул.

— Какого Торка ты вообще туда сунулся… Стрегон! Шир!

За дверью что-то грохнуло, в коридоре прошуршали шаги, а миг спустя в задымленной комнате материализовались двое перевертышей. При виде потрепанных эльфов у них расширились глаза, но, надо отдать охотникам должное, лишних вопросов никто задавать не стал. Просто подошли, окружили уставших магов и принялись впитывать излишки витающей вокруг магии.

Почувствовав крепкое плечо Стрегона, Таррэн слабо улыбнулся:

— Спасибо за след.

Перевертыш мрачно рыкнул и подумал, что зря, наверное, предложил свою помощь: если бы не он, может, остроухие пироманты были бы целее?

— Это не твоя вина, — правильно понял его сомнения темный. — Это со мной что-то неладно.

— Со мной тоже, — буркнул посвежевший Элиар. — Чтобы я и вдруг согласился объединить с тобой силы?!

— Посмотрим, как ты запоешь, когда нас прижмут.

— Когда прижмут, тогда и буду думать, а до тех пор — Торка с два.

Тирриниэль неодобрительно покосился на обоих.

— Хватит. Надо понять, что с вами сегодня произошло, и решить, как нам быть дальше. Почему-то мне не хочется в один прекрасный день проснуться на пепелище и с прискорбием осознать, что кое-кто перестал себя контролировать.

— Я не нарочно, — виновато вздохнул Таррэн.

— Это ничего не меняет. Сегодня обошлось, а что будет завтра? И что-то мне подсказывает, что Бел тут ни при чем, дело в тебе — в другие времена ты на нее так не реагировал.

— В другие времена мы не расставались надолго!

— Ты два месяца жил здесь один, без нормального источника, — напомнил Элиар.

— Я был уверен, что делаю правильно, — возразил Таррэн. — И знал, что Бел от этого не пострадает. А сейчас, когда я не знаю, где ее искать, мне тревожно. Она уже не такая стойкая, как раньше. Из-за меня она ослабла и за эти пять лет не восстановила форму до конца — близость Траш далась ей очень трудно. Я этого боюсь, понимаешь? Ведь, кроме меня, ее некому будет удержать.

— Не думаю, что она всерьез обиделась, — задумчиво отозвался светлый. — Бел не ребенок. Она многое пережила и вынесла столько, что нам с тобой даже не снилось.

— Не сейчас, Эл, — устало вздохнул Таррэн. — Если бы ты знал, как сильно она изменилась за время моего отсутствия… даже меня это пугает.

— Меня тоже.

— Я боюсь за нее, — повторил темный лорд. — Не того, что она не простит, а того, что в сердцах сделает что-нибудь безумное.

— Ну за безумцами далеко ходить не надо — один вон сидит. До сих пор уши дымятся.

— Эл, перестань. Не до шуток.

— А я не шучу, — мрачно отозвался Элиар. — Я тоже за нее боюсь. И за тебя, дурака, боюсь не меньше. Если бы я задержался еще на пару минут, восстанавливать было бы нечего. Не знаю, как ясень выдержал, но полыхнул ты как никогда в жизни.

Таррэн устало прикрыл глаза.

— Мой «Огонь» стал другим, брат. И это случилось здесь, на Алиаре. Только в прошлый раз мне было не до него. В этот же, пока рядом была Белка, я тоже не ощущал особых проблем — она забирала излишки, которые мне мешали. Но теперь, когда ее нет, я… живу как на вулкане, брат. Одно лишнее слово — и тут же взорвусь. Как будто не учили меня хранители в подземельях Иллаэра. Будто не было тех веков без магии. И будто не был я тем единственным, кого принял Лабиринт. Что-то изменилось, Эл. Что-то словно бы проснулось… еще не до конца, иначе я бы не остановился сегодня. Но какая-то часть меня стала другой, я чувствую. И «Огонь» чувствует тоже. Мне трудно его контролировать. Трудно не вспыхивать, как Тор, каждый раз, когда происходит что-то, что мне не по нраву. А еще мне стало трудно отделаться от мысли, что весь местный совет как-то… мелок и ничтожен. Что проще было бы его распустить к Торку, чем возиться, как с малыми детьми.

Тирриниэль беспокойно переглянулся с Элиаром, чувствуя пугающую правду в словах сына, а перевертыши замерли у дверей.

— Пока я держусь, — тихо вздохнул Таррэн. — Но не знаю, на сколько меня хватит. День, неделя, месяц… надо заканчивать, отец. Мы давно перестали быть для Алиары добрыми гостями. Мы для нее чужие. И может, именно поэтому мне здесь так нехорошо.

— Не стоит тебе завтра идти на совет, — поджал губы Элиар.

— Это опасно, — согласился Тиль. — Пусть аура восстановится, пусть успокоится «Огонь». Если этого не хватит, то помогут охотники.