стоявшая неподалеку, взглянула на нее и бросилась бежать в противоположную от группы сторону.

– Тин! – громко выкрикнула Лин. Но та убегала по золотому песку все дальше и дальше. Что взбрело ей в голову? – Вернись! – Лин хотела догнать группу, но не решилась бросить попутчицу и направилась следом. Она знала, что Чэн Ю на ее месте поступил бы так же.

Наконец девушка смогла нагнать Тин и, схватив ее за руку, прошипела:

– Идем!

Небо заволокло желтым, а песчинки в воздухе закружились сильнее.

– Нет, сейчас нельзя! – с этими словами Тин вдруг крепко сжала руку девушки и потащила ее за скалу.

Звуковой сигнал машины спасателей раздавался все дальше и дальше, пока не стал постепенно затихать. Лин ощутила головокружение, и ее начало медленно затягивать в водоворот.

– Мы здесь! – громко крикнула она, но едва не подавилась песком, который был повсюду.

– Прекрати кричать, это бесполезно. Мы застряли здесь вместе, – холодно произнесла Тин. – Но это не так уж и плохо, да?

Она выглядела миниатюрной, но оказалась на удивление сильной. Ее хватка сковала Лин. Девушки спрятались за скалой, прислушиваясь к звуку удаляющейся машины.

Надежда постепенно таяла, а желтый песок взмывал в небо все сильнее. Лин уже наблюдала разрушительную силу эрозии, когда рассматривала ярданги. Она чувствовала, как песчаный вихрь окутывает их. Когда окончательно стемнело и температура воздуха понизилась, буря наконец стихла. Именно тогда девушки поняли, что остались в этой безжизненной тишине совсем одни.

3 августа

Глубокая ночь

– Тин, ты сделала это специально… Зачем убежала от группы? – Лин чувствовала себя беспомощной. Как такое могло произойти? Почему она позволила психически нездоровому человеку притащить ее сюда?

– О чем ты говоришь? – безэмоционально спросила Тин. – Ты сама пришла, Лин. Ты такая же, как я. Но отчаянно пытаешься выглядеть нормальной. Так почему бы не развлечься и не дать остальным возможность попереживать за нас? – легкомысленно произнесла она.

– Ты что, умереть захотела? Зачем притащила меня сюда? – Лин ощутила гнев. Тело дрожало от холода, но внутри все горело адским пламенем.

Звезды ярко сверкали в небе. Они словно плавали в темной морской пучине.

– Слышала, что самая сложная проблема в жизни – это когда у тебя все хорошо, но сам ты этого не ощущаешь? У меня все именно так, – Тин туже затянула свой шарф и, улыбнувшись, продолжила: – У меня все хорошо, но я хочу, чтобы мой отец знал: ему придется поплатиться за ту женщину.

– Какую женщину?

– Его любовницу. Я знаю про их отношения. А мама слишком слабохарактерная, чтобы высказать что-то отцу.

– И чего ты добиваешься?

– Папа считает, что я приехала сюда отдохнуть, но он не знает, как я отношусь к нему на самом деле. Мне так обидно за маму… Он даже дает своей любовнице деньги, которые принадлежат мне. Мама мало смыслит в финансах и вряд ли сможет разоблачить его. Но если я здесь потеряюсь, может быть, это заставит его задуматься? – рассмеялась Тин.

Кто же из них настоящая? Энергичная Тин, обиженная Тин, разъяренная Тин?

Лин понимала, что личные границы между ними стираются. Обычно она знала, как вести себя с другими людьми, но в экстремальной ситуации нестабильность Тин словно поглотила и ее. Ощущение головокружения вернулось, и Лин вновь почувствовала, что ее затягивает водоворот.

Как такое могло произойти?

Вихри и водовороты в пустыне? Ей казалось, словно ее тело и душу медленно сжимают, высасывая все жизненные силы. И причина этому – ее попутчица Тин. Но в данный момент у Лин не было выхода. Она уже стала частью этого водоворота событий. Девушка подумала о Чэн Ю. Как бы поступил он? О чем подумал, впервые встретившись с Линь Ин?

Может быть, ей никогда не стать похожей на него. Хотя наставник и помогал Лин меняться, чувствовать боль и горе окружающих, но сейчас это сыграло с ней злую шутку.

– Лин, ты считаешь, что для лечения пациентов необходимо всегда сидеть в кабинете? Психотерапевт может находиться где угодно. Он использует душу и сознание, чтобы вытаскивать пациентов из пучины отчаяния и боли. Лечение есть не что иное, как встреча двух душ, во время которой одна пробуждает другую. Но еще важнее то, как психотерапевт справляется с собственными проблемами. Встретившись с пациентом, который хочет умереть, спроси себя: а мне хочется жить? – так сказал ей однажды Чэн Ю. Лин помнила, что в тот момент его лицо было озарено лучами заходящего солнца. – Если ты действительно хочешь жить, то во что бы то ни стало сможешь достучаться до пациента. И вы разделите это желание.

Почему Тин оказала на нее такое влияние? Возможно ли, что где-то в глубине души Лин все еще стремилась к саморазрушению? И это стремление лишь ждало момента, чтобы вырваться наружу?

«Нет! Чэн Ю, я хочу жить! Я хочу снова увидеть вас! Хочу быть рядом с вами, стать таким же замечательным психотерапевтом, как вы!»

Лин почувствовала, что на глазах наворачиваются слезы. Она вытерла их рукавом и, не обращая внимания на песок на лице, сказала:

– Оставайся, если хочешь, но я ухожу. Даже если ты думаешь только о смерти, я хочу жить. – Ее голос звучал твердо. – Но должна предупредить: здесь водятся волки. И когда они придут за тобой, это будет мало похоже на смерть Офелии. Они разорвут тебя на куски, а твои гниющие останки покроются песком. Совсем не круто, не находишь?

Ответа не последовало, и Лин сделала несколько шагов. Она поставила на кон жизни их обеих и надеялась, что ее тактика запугивания сработает. Через мгновение девушка услышала шаги Тин и тяжело вздохнула.

– Как долго можно носить в душе обиду? Тин, твоя жизнь принадлежит только тебе. А ты превращаешься в ту, кем боишься стать. Становишься человеком, которого ненавидишь больше всего. У тебя как минимум две маски: милая и послушная дочка – для отца; сердитая и обидчивая – для матери. Ты говоришь так, словно презираешь ее за слабость, ненавидишь ее за это. Глубоко в душе ты винишь ее. Может, ты и пытаешься бороться с этим чувством, но ясно одно: ты так до конца и не смогла принять слабость матери.

Тин смотрела в спину попутчицы. Верблюжьи колючки шелестели ветками на ветру.

– Хватит, Лин! Не провоцируй меня!

– Ты эгоистка! Хочешь отомстить отцу, но боишься, что у тебя не будет пути к отступлению. Поэтому и потащила меня с собой. В тебе все еще теплится желание жить. Если бы ты не хотела вернуться живой, ушла бы одна, – Лин достала из кармана маленький фонарик и посветила