– А вот надумал!

– Ну и тип!

– Как жестоко! Скажи, я это заслужила?

– Лен, ну конечно нет! Но я всегда тебе говорила – пока ты возишься с ним, ты теряешь шанс познакомиться с нормальным мужиком.

– В смысле? Он очень и очень нормален. Он такой классный.

– Но бесперспективный, Лен, бес-перс-пек-тивный! Сколько лет ты ждала от него предложения? Пять?

– В июле семь было, как мы познакомились.

– Ну, вот. И все эти годы ты надеялась. Прощала измены, ждала, верила. Сколько подружек параллельно с тобой у него было за семь лет?

– Перестань. Мне больно! Не хочу говорить об этом. – Конечно, больно. – Я надеялась, он оценит мою верность. Сравнит с другими и поймет – я лучшая! И потом – ведь я его люблю.

– Ну, Лен, ясное дело, любишь. Мужик-то шикарный. При деньгах. И внешность, и фигура – все при нем. Только вот ноги он о тебя вытирает.

– Да, вытирает.

– За семь лет, Лен, он превратил это в подобие спорта. Вытирать о тебя ноги – его спортивное увлечение.

– Ты жаба!

– А кто тебя ткнет мордой в правду? Сама ты – как слепой котенок!

– Но ведь как бы то ни было, мы уже семь лет вместе. И он всегда рядом.

– Ну, это удобно. Ты его вечный запасной аэродром. Только молодость ту-ту… А ты, Лен, вместо того чтобы семью создать и ребенка родить, тратишь силы и эмоции на негодяя.

– Но он так хорош! Во всем! Так обаятелен! Добрый, милый, щедрый. Только жениться собирается не на мне. Ненавижу!

– Вот это верно. Но все равно встречаетесь каждую среду?

– Да, как обычно.

– Живешь по графику. Как ему удобно.

– Среда – наш день.

О боже!

Каждую среду Никита надолго уходит в спортклуб…

Так вот какой у него там тренажер!

Тренажер-блондинка!

– Бросай, Лен!

– Да, я на грани… И все равно… Не могу! Бросала миллиард раз. Но он приходил – и я всегда открывала дверь. Мне стоит услышать его голос, увидеть его – и все начинается сначала. Я поеду за ним на Чукотку, Камчатку, Аляску…

– На Аляску и я б согласилась – это ж в Америке. Потом можно в более теплый штат перебраться…

– Только б иметь возможность быть рядом с ним.

– Ты выдумала эту любовь. Это не любовь, а привычка. И страх перемен.

– А он умеет убеждать. Он превращается в ласкового мишку, когда в очередной раз уговаривает меня остаться. Заваливает подарками. И я всегда сдаюсь! Раз не отпускает, значит, я ему нужна?

– Эх, Ленка, Ленка…

– Он сказал, ему просто необходимо жениться!

– Здрасте, приехали! Ну, наглый!

– Понимаешь, у этой курицы влиятельные и богатые родители. А сейчас его бизнесу необходима поддержка. Это вынужденный брак.

Вот как?

Значит, моя Маргарита – причина всего?

О, да, она влиятельна и богата.

И уже без ума от потенциального зятя…

– Вынужденный брак, говоришь? Да, они всегда так говорят. Любит, мол, тебя, но жениться обязан на другой. Как же ему трудно, бедному!

– Издеваешься?

– Конечно. А что ты ее курицей-то называешь, Лен?

– А курица она и есть. Тупая и безголовая. Видела ее на одной презентации. Сплошная серость. Слюни пускает от счастья, что ей такой обалденный мужик достался. Салаты ему готовит, рубашечки гладит. У-у, дура!

Я не готовлю салаты!

Я их покупаю!

Рубашечки… Да, глажу. Блин!

– Лен, нам пора. Пойдем, несчастная. Мы, девушки, всегда сами виноваты в своих бедах – мужик ли бросил, колготки ли порвались. Чья сегодня очередь платить? – Давай я заплачу… Когда верная любовница Никиты проходила мимо столика, я попыталась спрятаться за бокалом сока и, как сумела, прикрылась салфеткой. Она даже не посмотрела в мою сторону. А я, как жалом, впилась в нее взглядом. Блондинка в красном платье была бесподобна. Очаровательное, расстроенное личико. Что за фигура! Какие линии! Ее бюста с лихвой хватило бы на два моих! Узкая прямая спина, тонкая талия! С какой божественной грацией она преодолела десять метров до выхода из зала – словно шла по миланскому подиуму под вспышками фотокамер!

Я и в подметки ей не гожусь!

Так. Надо серьезно задуматься о пластической операции. Силиконовые имплантанты в грудь, бедра, попу, губы, щеки…

Дрожащими пальцами нервно нашарила сигарету. Это все, что у меня осталось. Последняя радость, последнее утешение.

Да, если честно, я никогда не считала себя достойной Никиты. Удивлялась – каким образом в мое распоряжение поступил такой уникальный экземпляр? Я смотрела на Никиту и думала: он слишком хорош, и эта сказка обязательно скоро кончится… Искала в друге недостатки, помешавшие ему стать добычей другой, гораздо более яркой и выразительной девицы. Не нашла их!

И вот наконец получила объяснение. Все стало на свои места. Я просто являюсь для Никиты проводником к сияющему олимпу, где обитает Маргарита Эдуардовна, моя мама. Я – выгодная невеста. Кто бы мог подумать…

Ах, бедный мальчик! Он опоздал. У мамы уже нет «Гелиоса», хотя она и сохранила связи в финансовом мире… Но самое главное – ее любовь к дочери не настолько самоотверженна, чтобы как-то способствовать карьерному взлету зятя.

Хотя…

Внезапно я вспомнила наши обеды втроем. Зеленые глаза Марго сияли, и каждое слово Никиты априори вызывало у нее согласие. Точно так же она всегда разговаривала со старшим сыном, Сергеем – любое его замечание падало на пуховую перину маминого благожелательного внимания. Мои же слова обычно натыкаются на копья и пики, выставленные Марго…

Выходит, парень не прогадал. Он сумел очаровать мамулю, а значит, все жертвы (в виде жестокой необходимости терпеть подле себя серую мышь и даже заниматься с ней сексом) оправданны.

Но я-то не собираюсь играть в эти игры!

Все кончено!

Сколько судьбоносных решений принесла мне эта суббота! Я резко поднялась из-за стола, готовая бежать в офис «Фросткома». И тут же села обратно, вспомнив, что сегодня Никиты нет в офисе. Схватилась за телефон. Пусть разговор с Никитой будет тяжким, но лучше сразу все решить! Но через мгновение отодвинула мобильник в сторону: последнее дело – выяснять отношения по телефону…

Внезапно перед глазами возникла картина: Никита собирает вещи. Достает из шкафа костюмы, прячет в чемодан джинсы… Дверь закрывается, и я остаюсь одна… Опять одна… Не будет больше ужинов вдвоем и прогулок в обнимку. Не будет смешных эсэмэсок, звонков «ни о чем» и завистливых взглядов девиц. Не будет жарких и шумных ночей, вплотную приближающих соседей к мысли о необходимости звонить в службу спасения. Не будет ошеломляющего и острого ощущения счастья и наполненности, не будет цветов и подарков… Ничего не будет, останется только жгучая боль и космическая пустота в груди. Отчаяние, горечь, тоска…