— Ведьмы, — сказал Брэндон.

— И что ведьмы? — Мама смотрела на него с тем выражением, которое обычно появлялось у нее, когда в доме собиралась большая компания и начиналась какая-нибудь интеллектуальная беседа.

— Разве мы не собирались обсудить наши дела? — вмешался Скотт.

— Неужели ты не понимаешь, что это — тоже часть проблемы? — Линда посмотрела на мужа.

— Что происходит? — не выдержал Брэндон.

— Просто расскажи о ведьмах. Мне интересно.

Брэндон попытался догадаться, чего от него ждут:

— Ну, они вызывают несчастья.

— Судьба, которая действует на всех персонажей пьесы? Очень многообещающе, Брэндон.

— Спасибо. — Он засунул в рот еще порцию мяса. — Я собираюсь…

— Присядь-ка, — сказал Скотт.

— А?

— Пожалуйста, — сказала Линда. — Это очень важно.

Родители оба были бледны. Брэндон почувствовал страх: бледность, пустая спальня…

— Кто-то болен?

— Нет-нет, дело не в этом, — успокоила его Линда. — Просто присядь.

Все сели за стол: Скотт с одной стороны, Линда — с другой, Брэндон — между ними, лицом к окну.

— Сегодня мы получили тревожную…

— Не очень приятную, — поправила мужа Линда.

— Не очень приятную новость.

Как? Как, черт возьми, это могло произойти?! Неужели позвонили из школы? И все это дерьмо — Дэви и сочинение — просто для того, чтобы опустить его еще больше? Но из школы обычно звонили, только если ты прогуливал постоянно и скатывался на плохие оценки, а у него все было в порядке. Только если… интересно, возможно ли это, что видеокамера на парковке засекла, как машина Дэви проезжала мимо, а потом кто-нибудь решил проверить, были ли они на занятиях? Чертов мистер Крэйнпул — самый отвратительный засранец в школе. Брэндон приготовился к сцене.

— Мы получили результаты твоего SAT, — сказала Линда.

— И что у меня?

— Тысяча девяносто.

Слава тебе, Господи! Брэндон вздохнул с облегчением. Мама, видимо, неправильно его поняла — еще бы, она ведь не знает всего, что сегодня случилось! — она сказала:

— Не надо так расстраиваться.

— Из-за чего?

— Из-за результатов теста.

— Я и не расстраиваюсь. — В эту секунду Брэндон вспомнил, что результаты должны быть известны только на следующей неделе… или в следующем месяце. — Они что, прислали результаты раньше времени? — спросил он, стараясь поддержать беседу.

— Есть номер: если по нему позвонишь…

— Номер?

— Ну да, знаешь, когда разговор оплачивается по кредитке, — сказал Скотт.

— То есть нужно было заплатить?

— Всего тринадцать долларов.

Родители переглянулись. Они что, говорят неправду про эти тринадцать баксов? Или тут что-то еще?

— Вы что, не могли подождать? — Иногда они бывают такими странными.

— Вообще-то это важно, — сказал Скотт.

— Раз у тебя тысяча девяносто, ты входишь только в семьдесят пять процентов.

— Не так уж и плохо, а? — Брэндон пожал плечами.

Что это был за тест? Может, тот, где он случайно пропустил целую страницу вопросов, потому что чувствовал себя разбитым после попойки в лесу по случаю игры со школой Олд-Милла? Или то была геометрия? Несколько месяцев назад? Или только недель? Память отказывалась помочь.

— Во-первых, Брэндон, я хочу, чтобы ты понял, что мы оба — твой папа и я — знаем, что ты очень способный.

— Конечно, у моего сына есть мозги, — усмехнулся Скотт.

— Но иногда даже очень умные дети не знают, что нужно делать, чтобы показать свой ум в такого рода тестах.

Идиотская болтовня. К чему, черт возьми, они клонят? Неожиданно Брэндон почувствовал, что после выпитого пива ему срочно нужно в туалет.

— Ты понимаешь, какая связь существует между результатами SAT и поступлением в колледж?

— Это что, вопрос на сообразительность?

— Эй, — сказал Скотт, — это серьезно.

— Колледж заставляет сдавать SAT, — сказал Брэндон.

— Да, — вздохнула Линда. — Но я имела в виду баллы. Я сегодня изучила этот вопрос. Как ты думаешь, с каким средним результатом SAT принимали в Йель в прошлом году?

— Три тысячи?

— Брэндон, максимальное количество баллов — тысяча шестьсот.

— Значит, тысяча шестьсот один.

— Прекрати! — У Скотта на щеках появились красные пятна. Так бывало всегда, когда он очень злился.

— Тысяча четыреста тридцать. — Линда смотрела на сына такими огромными глазами, как будто пыталась его гипнотизировать.

— А кто хочет поступать в Йель?

Линда встала и вышла в гараж. Брэндон услышал, как открылась и сразу же захлопнулась дверца машины. Скотт откинулся на спинку стула, давая себе временный отдых. Линда вернулась, держа в руках несколько толстых книг. «Колледж. Колледж. Колледж» было написано на каждой. Линда открыла одну из них:

— Двенадцать тысяч сорок шесть молодых людей хотели поступить в Йель в прошлом году. Университет принял восемнадцать процентов.

— Повезло им, — сказал Брэндон.

— Или возьмем Браун, — продолжала листать книгу Линда. — Провиденс[6]— хороший город. Четырнадцать тысяч девятьсот подростков хотели поступить. Восемнадцать процентов было принято. Средний балл за устный экзамен — шестьсот девяносто, за математику — шестьсот девяносто.

— Что такого хорошего в Провиденсе? — спросил Брэндон.

— Как насчет «Федерального холма»? Помнишь ресторан, в который мы ходили после соревнования?

— Еда была отвратительная.

— Черт возьми. — Скотт открыл другую книгу на списке университетов и начал вести по нему указательным пальцем, громко читая вслух: — Амхерст: вербальный — шестьсот девяносто восемь, математика — семьсот. Хаверфорд — черт, побери, — вербальный — шестьсот сорок — семьсот двадцать, математика — шестьсот тридцать — семьсот тридцать. Дартмур: семьсот одиннадцать и семьсот сорок. Бостонский Университет! Даже Бостонский, черт возьми! Шестьсот тридцать и шестьсот тридцать два.

Отец посмотрел на Брэндона. С другой стороны с тем же ожидающим выражением в глазах смотрела мама. Вот он — перекрестный допрос.

— А что там про Университет Коннектикута?

— Что ты имеешь в виду? — спросил Скотт.

— Ну, вы оба там учились.