— Я грешен, — усмехнулся он. — И не могу не грешить.

— Вам нужно просить Господа о смирении и грехи отступят.

— Как насчёт греха прелюбодеяния? — заметив её смущение, он рассмеялся и, обняв за талию, усадил себе на колени. — То-то и оно, дитя мое, я в силах отказаться от власти над болью и недугами, но отказаться от тебя — выше моих сил!

Он зарылся лицом в её густые рыжие волосы.

— Ах, Дженни, Дженни… Почему ты только крестьянка, да ещё сирота! Будь ты купеческой дочерью или хотя бы роднёй старосты какого-нибудь ремесленного цеха, я б, не задумываясь, женился на тебе. Но так… Кто признает возможным брак дворянина и маленькой рыжей крестьянки.

Он вздохнул и, взяв её личико за подбородок, повернул к себе.

— Может, это и есть мой самый тяжкий грех? Я соблазнил тебя, даже не думая жениться.

— Это не грех, — покачала она головой. — И я не жду, что вы на мне женитесь. Я счастлива уже тем, что вы приезжаете сюда. Что бы ждало меня, не случись этого? Может быть, немного погодя я вышла бы замуж за любого, кто посватался бы ко мне, поскольку в моём положении выбирать не приходится, и жила бы я не зная, что значит любить красивого и благородного господина. А то и вовсе б одна осталась.

— Неизвестно, что лучше, — пробормотал он. — Ты, как пташка божья, живёшь одним днём, не думая, что будет завтра. Может, это и правильно, а многие знания рождают многие скорби. И я думаю о том, что ждёт нас завтра, и не вижу ничего хорошего. Ведь я почти в отцы тебе гожусь. Ты юна и хороша, как майский цвет, а пройдёт немного времени, и облетят лепестки. Тебе трудно будет найти мужа.

— Мне не нужен другой, — покачала головой Дженни. — Когда вы бросите меня, я утоплюсь.

— Бог знает, что ты говоришь, — вздохнул он. — К счастью, время куда лучше лечит раны, чем любой врач. А мне следует подумать не только о своей, но и о твоей судьбе. И ты сделаешь так, как я велю.

— Хорошо, — нехотя согласилась она и прильнула к его плечу. — Зачем сейчас об этом говорить? Ведь пока я не наскучила вам?

— Наверно, не наскучишь никогда, — с улыбкой произнёс он. — И в этом ты права. Зачем думать о будущем, если настоящее так прекрасно. Приезжая сюда, я забываю обо всём.

— Только не о дьяволе, — надула губки Дженни.

— Уже забыл! — рассмеялся он.

Дженни тихонько вздохнула.

— Как бы мне хотелось быть знатной дамой и не сидеть вечерами у порога, ожидая приедете ли вы, терзаясь тем, что, может, вы уж и забыли обо мне.

— Не завидуй им, — негромко проговорил он. — Они тоже ждут, но приезжаю я к тебе.

Дверь внизу хлопнула негромко, и всё же я проснулась. Я открыла глаза. В окно заглядывало бледное утро, а на подоконнике сидел Фарги и читал книгу.

— «Нидер в своем „Муравейнике“ сообщает, что девушки и мужчины могут быть освобождены от соблазнов инкубов и суккубов пятью способами, — вслух прочёл он, — таинство исповеди, святыми упражнениями в виде положения крестного знамения и повторением молитвы „Богородице дево, радуйся“, эзорцизмами, изменением местожительства, осторожным отлучением, произнесённым святыми людьми». Что выберем?

— Как остроумно… — проворчала я.

— Он снова тебе снился, и ты снова соблазнилась.

— Всё-то ты знаешь, — я потянулась за халатом. — Просто на меня произвело впечатление это происшествие с Диметриусом. И мне приснилось, что Дьявол пытался купить еще чью-то душу. Что ты читаешь?

Он приподнял книгу, чтоб я могла увидеть обложку.

— «Молот ведьм». Неудивительно. Интересно, что б ты говорил о моих снах, если б читал Фрейда? Или Миллера?

— Спорим, что и следующей ночью он тебе снова приснится?

— Если ты считаешь, что это плохо, то почему ты не проведёшь со мной сеанс гипноза, или психокодирования, или ещё чего-нибудь в этом роде? Ты же экстрасенс!

— Я экстрасенс, но не экзорцист.

— Разве?

— Ладно, — он пожал плечами и бросил книгу на подоконник, — Согласен. Это не одержимость. И это меня радует. Но это и не обычные сны, которые идут из твоего подсознания. И это меня тревожит. Я не знаю, что это и откуда это. И вообще, мне не нравится обстановка на этой планете.

— Ты просто устал вчера.

— Я не люблю контактировать с Бездной. Это тяжело для меня. Но опять же дело не в этом. Я ночью побродил по городу. Очень много людей здесь верит в дьявола. Каждый двадцатый пытается заниматься магией. Каждый пятый читает мистическую и изотерическую литературу. Каждый второй боится посмертного наказания за грехи и потому при случае не прочь продать душу дьяволу. Остальным наплевать, что их ждёт после смерти.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь.

— Чуть-чуть. Правда, я бродил по барам и молельням.

— Еще б в психушку заглянул.

Я встала и натянула халат.

— Объективно что-нибудь разузнал?

— Джексон прав. Новая Луизиана находится в центре интересов Тёмных учителей и Межпланетного Братства Тьмы. Тебя сюда тоже послали не зря.

— Мне казалось, что я сама вызвалась.

— Тебе предложили, потому что знали, что ты согласишься.

— У меня здесь миссия? — я ехидно взглянула на него. — Мы ждём пришествия Сатаны, или меня решили использовать в качестве Бича Господня?

— Это не тема для шуток. Я пытался выяснить цель твоего присутствия здесь, но не смог. То ли не знают, то ли не говорят.

— Ладно, будем истреблять врагов человеческих, а там увидим.

Фарги хмуро взглянул на меня.

— Мне не нравится твоё настроение.

— Мне тоже. Я не люблю убивать, но если получается, я буду это делать. Демоны не в счёт.

— Именно об этом я и говорю! — воскликнул он. — Ты убила пока одного единственного демона. Алхимик не считается, это несчастный случай. Но ты уже возомнила себя ангелом с огненным мечом. Один взмах и падает легион Тьмы.

— Что-то мне подсказывает, что у ангелов тоже всё не так просто.

— Это глас рассудка тебе подсказывает. Во-первых, тебя ждёт борьба, поединки, раны. Ладно, тебя это не пугает. Но, во-вторых, очень скоро ты станешь объектом интереса Братства Тьмы и их хозяев с той стороны. Неужели ты полагаешь, что будешь с лёгкостью убивать демонов, и никто этого не заметит?

— Думаешь, на меня откроют охоту? — озабочено уточнила я.

— Думаю, что ты должна быть к этому готова. И как всегда, ты будешь в этом поединке одна. Джексон и масунты не смогут тебе помочь.

— А ты?

— Я призрак.

— А… Ну, да… — я задумалась. — Мне совсем не нравится то, что ты говоришь. Мне не нравилось, когда я оставалась один на один с противником, равным мне по силе и ловкости. Но теперь ты говоришь, что я останусь один на один с легионами демонов. И что мне прикажешь теперь делать?