Res publica — это определение сущности государства, по Цицерону. Государство, по его идее, т. е. по тому, чем оно должно быть и для чего создается, есть res publica — достояние народа или, в более прямом переводе, вещь / дело народа. Как это понять? Что это за лексический изыск? Здесь не изыск, но определяющий смысл в понятии республики.

Слово res в латинском языке очень емко и, в частности, может означать одновременно «вещь» и «дело». Таким образом, res publica это, во-первых, вещь, которая принадлежит народу. Вещь, конечно, не в единичном смысле, но в комплексном — как объединение многих вещей. У Цицерона о республике речь идет буквально как о мостовых, площадях, фонтанах, общественных учреждениях, угодьях и т. д. Т. е. это не что-то абстрактное, но достояние народа в непосредственно практическом и даже физическом смысле, как принадлежащие народу важные, полезные вещи, образующие единое целое, комплексную вещь. Во-вторых, res publica это дело народа. Вещи ведь откуда взялись? Они созданы организованным трудом объединившихся людей, т. е. народом. В этом смысле, дело народа есть одновременно причина и продолжение вещи народа, ведь для того, чтобы эта комплексная вещь продолжала быть, ее нужно поддерживать, охранять, а также развивать, дополнять следующими вещами, которые предстоит создать.

На что очевидно похожа эта идея? Нетрудно увидеть ее источник — им является понятие общего блага. Республика это само общее благо, взятое в усиленном политическом контексте — в принадлежности к народу и как идея государства. Здесь опять все не просто: между республикой и народом, а также между республикой и государством имеет место определенная понятийная связь.

Народ это предшествующее республике и при этом отдельно значимое понятие у Цицерона. Можно сказать, что здесь впервые понятие народа используется не в натурально-историческом (этническом), а в политическом значении. Народ у Цицерона это не случайное соединение людей, оказавшихся на какой-то территории. Народ это люди, объединенные общим интересом и согласием реализовывать этот интерес правовыми средствами. Здесь два момента: 1) наличие общего интереса — общего блага как задачи, цели, которую требуется достигнуть; 2) правовые средства в осуществлении цели — т. е. нормы и договоренности, основанные на справедливости, а не насилии. Это весьма строгие критерии. Люди, которые не имеют общего, объединяющего их интереса и цели — не народ. Люди, которые осуществляют цель не по нормам и справедливости, а насилием — не народ (как, например, банда разбойников). Только совокупность этих двух критериев образует народ.

Народ, имеющий интерес и готовый осуществлять этот интерес в соответствующем деле и вещах, и есть уже почти республика — однако именно почти, не до конца. Народ не может действовать непосредственно. Народ это много людей. Представим людей, собравшихся и желающих одного и того же — какой-то общей для всех этих людей цели. Как им ее достичь? Вот они готовы к немедленным действиям, но как, в какой последовательности и что именно им делать? Для достижения сложной цели многими людьми им нужна организация — компетентное распределение отдельных целей и функций. Это и есть государство в республике, без которого она невозможна: народ делегирует управление в руки магистратов (распорядителей, кормчих, начальников), которые осуществляют руководство ради общего блага (общего интереса). Таким образом, имеет место схема: народ — общий интерес — дело — государство. Так вот, вся эта схема — республика. Республика это дело, выражающее общий интерес народа и образующее государство.

Государство это не сама республика, но завершающее звено в цепочке, началом которой является народ, а центральным звеном — дело, осуществляющее интерес народа. Можно сказать, что республика это соединение народа и государства в осуществляемом народом деле. В этом заключается завершающий, ключевой момент в понимании концепции республики. Республика это и не народ, и не государство, но единство народа и государства. Эта идея имеет отчасти внутренний, психологический смысл. Республика имеет место тогда, когда человек, являющийся участником народа, исполняет предписанный государством закон не как чужую, внешнюю и навязанную волю, но как действие своего же интереса, направленное на благо, осознаваемое самим человеком. С другой стороны, республика имеет место только тогда, когда все законы и предписания государства, как организации власти, направлены ни на что иное как на интерес народа. В этом двустороннем условии народ и государство соединяются, а результатом становится воплощение интереса народа.

Республика как единство государства и народа есть смысл и высшая идея государства. Можно сказать, что республика это идеальное государство, по Цицерону. Но это не форма правления, а именно состояние государства, которое может быть в любой положительной форме правления (по аристотелевской классификации). Республика это именно состояние правления, уровень которого выше различий между формами правления. Республика может быть и в монархии, и в аристократии, и в демократии. Для нее не важен количественный фактор, но важно правление с целью общего блага — разумеется, не может быть республики при правлении с целью частного блага.

Важен еще следующий момент. В концепции республики происходит растождествление общества (народа) и государства, которое было характерно для древнегреческой политической традиции (государство = полис = объединение людей). Общество (народ) и государство в республике становятся в ней сторонами внутренней взаимосвязи. Нельзя сказать, что государство обособляется — это-то как раз и исключается республикой как состоянием единства. Однако это именно единство государства и народа, а не тождество, т. е. соединение разного, а не одно и то же. Таким образом, возникает вектор в сторону понимания государства как отдельного от общества института. В рамках теоретического генезиса правовых идей в целом этот момент следует учитывать как предвосхищающий обособление государства, которое действительно происходит в теориях Возрождения и Нового времени.

Помимо теории республики, Цицерон развивает классификацию права, начатую Аристотелем. Цицерон является продолжателем естественно-правовой концепции и так же, как Аристотель и стоики (к школе которых относится философия Цицерона в целом), делит право на естественное и волеустановленное. Но у Цицерона это деление усиливается. Естественное право он ставит, как впрочем и другие стоики его времени, выше волеустановленного. Естественное право это истинный разумный закон, которому должно соответствовать волеустановленное право, т. е. человеческий писаный закон (написанный людьми). Такое понимание естественного права, как иерархически более высокого, чем волеустановленное, становится после Цицерона рамочным для последующих эпох. Также естественное право это закон вечный, созданный до какого-либо писаного и до какого-либо государства. Это простая по сути, но от этого еще более элегантная идея: раз естественное право обусловлено самой природой, а не человеческим действием, происходящим всегда в какой-то момент, то естественное право было всегда —