— А теперь пора бы размяться. Путешествие было просто кошмарным. В самолете я сидел зажатый между бабушкой и потной дамой раза в три побольше моей старушки.

Энцо улыбнулся, а Фло сочувственно потрепала Сола по голове. Он нетерпеливо обернулся к футбольной клетке, где уже гоняли мяч несколько мальчиков.

— Давай к нам! — крикнули те, заметив заинтересованный взгляд Сола. — Нам нужны еще четверо!

Энцо и Сол тут же вскочили. Алекс покосился на меня:

— Ты не против, если я немножко поиграю?

Ну что я могла ответить? Да и портить настроение друзьям совершенно не хотелось. Паскаль показывал какие-то приемы карате тете Лизбет. При этом надо было резко повернуться назад, и тетя Лизбет то и дело плюхалась на попку. Один раз она умудрилась приземлиться в восточные котлеты, а потом шлепнулась на волосок от моей загипсованной немецко-бразильской ноги.

— Не поупражняться ли вам где-нибудь в другом месте? — буркнула я, отвернулась и стала смотреть в другую сторону.

На лужайке две девочки постарше играли в бадминтон, мальчики перебрасывались фрисби, а Фло изо всех сил старалась сохранять незаинтересованный вид. Но ее взгляд то и дело возвращался к Солу и остальным мальчикам. Моя подруга еще в начальной школе играла в футбол с мальчишками из нашего двора, а с прошлого полугодия и в школьной команде, поэтому идея насчет футбола в списке, который я упоминала в самом начале, была, естественно, ее.

— Иди сюда, Фло! — крикнул Сол. — Нам нужен четвертый игрок!

— Не хочется! — ответила подруга.

— Не говори глупостей. Иди! — подтолкнула ее я.

— Ты уверена? — нахмурилась Фло.

— Конечно!

— Ну, ладно, — и ее как ветром сдуло.

Я осталась в одиночестве. Пока мои друзья резвились на футбольном поле, и все вокруг бегали, прыгали и танцевали на своих здоровых ногах, настроение мое стремительно ухудшалось. Было жарко, и кожа под гипсом так безумно чесалась, что мне хотелось вообще разбить эту чертову штуковину. Я поскребла под гипсом зубочисткой, но та хрустнула и сломалась. Теперь под гипсом чесалось и кололо. И вдруг в меня врезалось что-то зеленое. Я покачнулась, потеряла равновесие и уткнулась лбом прямо в миску с земляникой со сливками.

— Эй, полегче! Она же больная! — раздался у меня прямо над ухом голос одного из мальчишек, перебрасывавшихся фрисби.

Второй подбежал ко мне, с трудом удерживаясь, чтобы не прыснуть.

— Прости, пожалуйста! У тебя… у тебя щека в земляничной каше. Помочь?

— Большое спасибо, — огрызнулась я. — К счастью, руки у меня целы.

Мальчик ушел, а когда я хотела снова забраться в инвалидную коляску, то вывалила на свою здоровую ногу остатки салата из макарон.

— Погоди! — подбежала ко мне Фло. Она вся взмокла и сияла от удовольствия, но когда протянула мне руку, на лице у нее появилось виноватое выражение. — Я сейчас тебе помогу.

— Не надо, — оттолкнула я ее.

— Ой, Лола, ну что же ты меня не позвала! — Фло убрала салат. — Я бы сразу…

— Я бы, я бы!.. — не выдержала я. — Если бы ты знала, как я себя чувствую, то…

— Я знаю, как ты себя чувствуешь, — ответила моя подруга. — Я прекрасно тебя понимаю.

Я сглотнула. Фло почти полгода провела в инвалидной коляске и на костылях. Если кто и мог меня понять, то только она. К сожалению, меня это ничуть не утешило. А от того, что в мою сторону смотрел Алекс, стало еще хуже.

— Проводи меня домой, — попросила я Фло.

Алекс бросился следом, но я махнула рукой и сказала, что позвоню завтра. И не согласилась, когда Фло захотела остаться у меня.

— Ты же так долго не видела Сола, так по нему скучала…

— А ты по Алексу, — заметила Фло.

— Сейчас я скучаю только по своей здоровой ноге, — вздохнула я и почувствовала себя жалкой.

Плохое настроение похоже на заразную болезнь, и в таком состоянии лучше всего побыть одной.

7. Письмо от поклонницы и жуткое наблюдение

Вечером мне трижды звонили. Два раза Алекс и один раз Фло. Но я попросила маму сказать, что не буду ни с кем говорить. Тогда Энцо из своей комнаты послал мне фонариком сигнал SOS, но я задернула шторы. Кроватка Леандро все еще стояла в комнате мамы и папая, так что я могла спокойно погрузиться в одиночество.

Бабушка называет такие настроения зализыванием ран, но мне это выражение кажется ужасным, тем более, что у меня нога в гипсе. А вот Белоснежка рядом вылизывала свою шкурку, и я сунула ей под нос книгу про Жюли и Белоснежку. Книги — это здорово: ты можешь быть совсем один, но с ними никогда не чувствуешь себя одиноким. По крайней мере, не с такой героиней, как Жюли, которая нравилась мне все больше и больше. Она никогда не теряла чувства юмора, а если попадала в неприятные ситуации, старалась описать их как можно смешнее. Больше всего мне нравилось, как она дружит со своей одноклассницей (той, которая придумала прозвище Белоснежке). По характеру она немного напомнила мне Фло. А Жюли оказалась чем-то похожа на меня.

Я проглотила книгу залпом, а когда закончила, у меня появилась идея: в своих фантазиях я часто получала письма от поклонников, но ведь и я могу написать такое же письмо Франке Дюваль! Если верить написанному на суперобложке, она довольно известная писательница и может дать мне несколько советов, как лучше написать сочинение. Я схватила карандаш, лист бумаги и начала писать все, что приходило в голову:

«Уважаемая Франка Дюваль!

Я закончила читать Вашу книгу о Жюли и Белоснежке ночью (в два часа тридцать одну минуту). Мне это очень помогло, так как я инфицирую себя с Жюли. Или все-таки идентифицирую? Но это неважно. Во всяком случае, очень многое из того, что есть в Жюли, есть и во мне. Например, фобия. Но не на пауков, а на лягушек. Есть у меня и младший брат, которому, правда, уже целых семь месяцев. Но он все еще писает в подгузники, и на одном из них я поскользнулась. С тех пор я передвигаюсь в инвалидной коляске. К счастью, это не навсегда, но на время летних каникул — точно. Поэтому у меня сегодня было плохое настроение, и не хотелось никого видеть, даже лучшую подругу и моего парня. У меня тоже есть парень, как Бен у Жюли, правда, мой младше на год и не играет в группе. И напрасно, потому что мне было бы приятнее слушать, как он играет на гитаре, чем смотреть, как он играет