– Я не справляюсь, Анни, – признался Алек и почувствовал, что Трехлапый поднял голову. Пес услышал нотки отчаяния в голосе хозяина и сочувственно посмотрел на него.

В двадцать минут одиннадцатого Алек остановил машину на стоянке у «Морской утки», аккуратно проехав между «БМВ» Нолы Диллард и старым фургоном Брайана Кэсса. Он снова опоздал, но на этот раз у него было наготове оправдание. Сначала позвонила психолог Лэйси. Разговор с мисс Грин не занял слишком много времени, но потом он целый час размышлял о своей жизни.

Потом позвонила Рэнди. Она уговаривала его вернуться на работу. После его ухода она первое время справлялась сама и сначала проявила понимание. Алек всегда раньше критиковал молодую женщину за излишнюю отзывчивость. Рэнделл Олвуд позволяла людям использовать ее, и вот теперь Алек делал то же самое. Что ж, Рэнди начала принимать меры. Это был уже третий звонок на этой неделе, но Алек не собирался сдаваться. Он в который раз объявил ей, что не готов возвратиться к работе. Алек уже и сам не знал, будет ли он когда-нибудь готов к этому.

– Вот и он. – Нола Диллард двинулась ему навстречу, как только Алек вошел в заднюю комнату ресторанчика, где проходили заседания комитета по спасению маяка. Она улыбнулась. Когда Нола взяла его за руку, тяжелый цветочный аромат ее духов заполнил пространство между ними. Она шепнула ему на ухо: – У нас проблемы, дружок.

– Мы думали, что ты заблудился, Алек. – Уолтер Лискотт встал и отодвинул ему стул во главе стола.

– Простите за опоздание. – Алек сел на стул, предложенный Уолтером.

Перед ним сидели все члены комитета. Двое мужчин и две женщины, успевшие как следует подкрепиться кофе и пончиками. Они уже привыкли к его опозданиям. Сондра Картер, владелица маленького бутика в Даке, предположила, что это его дань памяти Анни, которая никогда не приходила вовремя.

Вошла официантка с кофейником и налила Алеку кофе.

– Пончик возьмите сами, доктор О’Нил, – сказала она.

Алек кивнул и посмотрел на Нолу, гадая, что она собирается им сказать.

– Что ж, – начал он, – сегодня мы попытаемся придумать, как нам собрать деньги.

Уолтер провел рукой по редеющим седым волосам. Он откашлялся и заговорил низким тягучим голосом:

– Мы кое-что обсуждали перед твоим приходом, Алек. И честно говоря, мы не со всем согласны.

– О чем ты, Уолтер? – Алек напрягся. Придется ему впредь приходить вовремя. Только заговоров ему не хватало.

– Видишь ли… – Уолтер сделал паузу и оглядел остальных. Собравшиеся явно отвели ему роль рупора. – Хотя мы все считаем, что целью нашего общества является сбор денег для сохранения маяка, мы не можем договориться о том, как именно должен быть спасен маяк. Возьмем, к примеру, меня. Я не стану бегать высунув язык и клянчить деньги ради того, чтобы в результате маяк принялись перевозить на другое место и он в процессе развалился.

– Поддерживаю, – сказала Сондра. – Либо наши деньги пойдут на то, чтобы выстроить заграждение вокруг маяка, либо Служба заповедников их просто не получит.

– Подождите минутку, – Алек поднял руку. – Вы все знаете, что не мы решаем, каким способом будет спасен маяк.

– Это верно, – подтвердила Нола. Она, как всегда, высоко заколола свои светлые волосы. Лацкан строгого серого костюма украшала эмблема риелторской фирмы, в которой она работала. Ее ярко-красный ноготь уставился на Уолтера. – Служба заповедников заинтересована в спасении маяка так же, как и мы. Давайте не будем спорить. Мы здорово потрудились, наконец-то начали поступать деньги. Дело уже близится к завершению, а вы пошли на попятный.

– Я просто боюсь, что они приняли неверное решение, – упрямо сказал Уолтер.

Все собравшиеся любили Киссриверский маяк и понимали, насколько хрупкое это сооружение. До недавнего времени план спасения состоял в том, что вокруг маяка предполагалось возвести защитную стену. Пройдет несколько лет, и маяк окажется на крохотном островке в океане. Эстетически это весьма привлекательное решение. Но неожиданно Служба заповедников изменила свое мнение и всерьез заговорила о переносе маяка на шестьсот ярдов в глубь косы, на что требовалось несколько миллионов долларов. С этим вариантом многим трудно было согласиться. Алек не только понимал тревогу Уолтера, он разделял ее.

– Нола права, – вступил в дисскусию Алек. – Мы должны доверять инженерам. Они найдут наилучшее решение. Мы не вправе сомневаться в них.

В последующий час члены комитета во главе с Алеком обсуждали, где и как найти деньги. Поступили предложения устроить аукцион, издать брошюру, чтобы подогреть интерес к маяку, участвовать в ток-шоу и передачах на радио. Только по дороге домой Алек дал волю собственным опасениям. Инженеры всего лишь люди, они тоже могут ошибаться. А что, если они разрушат маяк, пытаясь его спасти?

Алек сидел в кабинете за письменным столом, когда Лэйси вернулась из школы. Он увидел ее в окно. Девочка стояла на тротуаре и разговаривала с Джессикой Диллард, дочерью Нолы и своей лучшей подругой. Джессика улыбалась, но как-то свысока. Алеку стало обидно за дочь. Джессика стояла, уперев руку в бедро. Ее мягкие белокурые волосы рассыпались по плечам, она элегантно держала сигарету двумя пальцами и была очень похожа на свою мать.

Алек подался к раскрытому окну.

– Тебе надо попробовать, Лэйси, – говорила Джессика. – В этом году ты стала какой-то скучной. Ты забыла, что значит веселиться.

Лэйси что-то ответила, но Алек не услышал, что именно, и повернула к дому. Что должна попробовать его девочка? Алкоголь? Марихуану? Секс? Он повернулся к двери.

– Лэйси! – позвал он дочь.

Она вошла в комнату и остановилась в дверях, сложив руки на груди.

– Ты не поссорилась с Джессикой?

– Нет, – Лэйси тряхнула головой, и густые кудрявые волосы упали ей на лицо, закрыв левый глаз. Она отгораживалась от отца. Что ж, Алек не будет на нее давить. Не сейчас.

– Я записал тебя в летнюю школу, – сообщил он. – Будешь заниматься биологией и алгеброй.

– Только отстающие ходят в летнюю школу.

– Боюсь, у тебя нет выбора.

Лэйси посмотрела на него правым глазом.

– Ты намерен запереть меня?

– Запереть тебя? Нет, конечно. Но я хочу, чтобы впредь ты ставила меня в известность, если у тебя снова начнутся проблемы в школе.

– Хорошо, – Лэйси отбросила волосы назад и повернулась, чтобы уйти. На пороге она замялась и снова взглянула на отца. – Прости меня, пап. Я просто не могла заниматься.

– Я тебя понимаю, Лэйси, – вздохнул Алек. – Я тоже не мог работать.

Пол только проснулся, когда услышал интервью по радио. Речь шла о Киссриверском маяке. Сначала ему показалось, что это происходит во сне, но голос звучал настойчиво, и мысли у Пола прояснились. Он открыл глаза и зажмурился от золотого и синего света, лившегося сквозь витраж, установленный в окне спальни. Он лежал не шевелясь и внимательно слушал женщину по имени Нола Диллард, которая рассказывала о комитете «Спасем маяк».