— И что будет дальше? — спросила я.

— Завтра дашь показания. Это все-таки придется сделать. — Валентайн наконец-то смотрел на меня, а не сквозь. — Хорошая новость — еще одна — заключается в том, что завтра в участке не будет этой оголтелой толпы. Все они прошли сегодня.

— Вот видишь сколько хороших новостей, — попыталась зацепиться за эту мысль.

Ненадолго.

— На этом они и заканчиваются, — подвел итог Валентайн. — Слушание по твоему делу назначено на лето, состоится сразу после экзаменов. До этого ты продолжишь учиться в Академии, Лена. Под мою ответственность.

Да, про ответственность я уже поняла. Но раньше, чем успела задать вопрос о том, что она подразумевает, Валентайн добавил:

— С твоим братом все будет хорошо. Хитар не настолько идиот, чтобы причинить ему вред сейчас, когда к вашей семье снова такое пристальное внимание. Кроме того, я говорил с ним на этот счет, а храбрым Равен бывает только со слабыми женщинами и с подростками. Инстинкт самосохранения у него хороший, поэтому на этот счет можешь не волноваться. Большее, что мог сделать этот, с позволения сказать, архидрах — он уже сделал. Разлучил вас. Точнее, попытался.

Я подавилась морковкой, которую все-таки попыталась в себя запихнуть, пока горячее не остыло.

— Архидрах, — сказала, прокашлявшись. — Надо запомнить.

Валентайн не ответил, я буквально почувствовала, как между нами снова опускается этот полог отчуждения. Тот самый, что был сегодня утром, когда я вошла к нему в кабинет, когда появилась здесь. Его ненадолго развеяла магия откровенного разговора, но сейчас он снова набирал силу.

Ну уж нет!

Я поднялась резко. Подхватила блюдо и, преодолев с десяток стульев, поставила свой ужин рядом с его.

— Надоело, — сказала, глядя ему в глаза. — Смотреть на тебя оттуда.

А потом опустилась к нему на колени быстрее, чем успела передумать.

— Я голодная, — произнесла тихо. — Покорми меня.

Валентайн ощутимо напрягся. Настолько ощутимо, что я почувствовала себя так, будто села на камень.

— Как ты себе это представляешь, Лена? — спросил он.

— Представлять себе я это могу по-разному, — ответила я. — Потому что фантазия у меня богатая. Но предлагаю проверить, как это все-таки будет на самом деле.

На самом деле меня ссадили с колен. Причем так резко поднявшись, что я чуть не уехала под стол в лучших традициях комедийных фильмов — к счастью, не уехала, потому что меня за талию удержали, и на том спасибо.

— Ты была права. Нам лучше есть по отдельности.

— А ты, судя по всему, сыт, — впервые за все это время огрызнулась я и пояснила с милой улыбкой: — Потому что говна объелся.

У Валентайна сверкнули глаза.

— К твоей дерзости мне не привыкать.

— Да нет, тебе не привыкать к нормальному отношению и к нормальным отношениям! — Теперь меня прорвало: — Что опять не так? Да, я совершила ошибку. С Драконовой. Надо было позвать тебя. Но я растерялась. Я представляла, на что способны эти девицы, и я оказалась права! Надо было ее бросить? Возможно! Но я не смогла. Все случилось так, как случилось! Что теперь? Мне убиться или самостоятельно сдаться Лэйтору, чтобы заслужить твое прощение? Кстати, он точно будет счастлив! Странно, что еще не торчит у тебя под дверями с требованиями меня выдать.

Лицо мужчины закаменело.

— Я, кажется, обещал тебе, что Лэйтор больше к тебе не приблизится. И он больше к тебе не приблизится. Никогда.

— Что так? Ты его скормил призрачному стражу? — Я махнула рукой, не дожидаясь ответа. — Знаешь… каждый раз, когда я думаю, что между нами возможны нормальные отношения, ты выкидываешь что-то…

— Я? — очень тихо спросил Валентайн. — Я выкидываю что-то, Лена?

О. Ну да. И опять, и снова.

— Ладно. Я поняла, — подхватила тарелку, которую притащила к нему поближе. — У меня с говном не сложилось, а вчерашнее уже переварилось, поэтому, с твоего позволения, пойду есть к себе. И даже без твоего позволения пойду.

Я и правда направилась к дверям, но дойти не успела: словно врезалась в стену. Буквально. Хорошо хоть стена оказалась «мягкой» — похожие ощущения бывают во сне. Когда тебе очень надо куда-то попасть, ты бежишь, активно переставляешь ноги, а на деле не двигаешься, потому что они увязают непонятно в чем, а тебя неведомо какая сила словно держит на месте. Во сне одеяло, здесь и сейчас — темная магия. Все просто.

— Что? — переспросила я, понимая, что из этой «паутины» мне не выпутаться: по крайней мере, не с теми знаниями-умениями, которые у меня есть пока. — Ты еще недостаточно выказал мне свое недовольство? Свои претензии? Недостаточно поделился страшными и ужасными, кошмарными последствиями моего поступка? Ладно. Я готова слушать и даже готова молчать, только чтобы это быстрее закончилось.

Валентайн приблизился сзади: я это почувствовала даже быстрее, чем услышала. В роду у него, наверное, помимо драконов были кошки, потому что ходил он, когда того требовали обстоятельства, совершенно бесшумно. И так же бесшумно творил все, что творил. В частности, положил руки мне на плечи, оказавшись настолько близко, почти вплотную, что это было гораздо более интимно, чем когда я сидела у него на коленях.

— Думаешь, мне есть какое-то дело до того, что произошло? — вкрадчиво поинтересовался он. — До мнения общественности? До того, что в очередной раз придется доказывать всем, что я не собираюсь рушить их мир? Мне плевать на то, что и кто обо мне думает, Лена. Большую часть своей сознательной жизни я кого-то не устраивал по той или иной причине. Отца — потому что не хотел поддаваться тьме. Дарранийцев — потому что во мне ее слишком много. Фергана — потому что я прямое напоминание о Тэйрен и о том, кто его старший сын наполовину. Так вот, мне плевать. На то, что они думают. На то, что они делают. В отношении меня. Мне не плевать на то, то что они хотят сделать с тобой, и чего я им определенно сделать не позволю. Но гораздо больше мне не плевать, что ты сейчас села ко мне на колени, чтобы забыть мальчишку, который сделал тебе очень больно.

Я дернулась, но темная магия держала крепко. Не Валентайн — его ладони касались моих плеч едва уловимо, но очень чувствительно. Особенно чувствительно через тонкую ткань платья, которое я сегодня купила. На его, между прочим, магию! И об этом я тоже хотела ему сказать, о том, что для меня это очень большой шаг. Я даже извиниться хотела. За то, что произошло, а оказалось… все дело в Люциане! В этой его ревности и собственничестве! Потому что он думает, что я — что? Продолжаю на него западать?! После того, что он сделал?! После того, как в меня чуть не прилетело светлой магией, когда я даже защититься бы не успела? Смешно!

— Это просто…

— Молчи, Лена. Я не закончил. Мне надоело довольствоваться объедками твоих чувств. Мне надоело быть запасным вариантом. И, как бы я ни сходил по тебе с ума — а я до сих пор схожу — до сих пор теряю контроль, когда касаюсь тебя или вдыхаю твой запах, — словно в подтверждение своих слов руки он убрал, — я не стану повторять этот опыт снова и снова. Я обучу тебя темной магии. Я разберусь с тем, что пытаются сделать Драконов и остальные.