Чтобы как-то оттянуть неизбежный момент, Лариса оделась, застелила постель…

Дольше тянуть не было смысла.

Она достала из сумки шкатулку, поставила ее на комод, взяла в руку ключ.

Сердце ее билось от волнения, во рту пересохло.

Что она найдет в этой шкатулке?

Ей почему-то стало страшно, ей показалось, что то, что она там найдет, изменит ее жизнь.

Да что такое с ней происходит? Чего она боится? Почему так волнуется? Скорее всего, в этой шкатулке нет ничего интересного, ничего важного…

Лариса вставила ключ в скважину – и он идеально подошел, отпали всякие сомнения, что это – ключ от шкатулки. Она решительно повернула ключ…

Раздались первые такты песенки Бетховена «Сурок». Шкатулка, ко всему прочему, оказалась музыкальной. Мелодия затихла, и крышка шкатулки откинулась.

Лариса заглянула внутрь и не сумела сдержать разочарованный вздох.

Да, минуту назад она волновалась, боялась открыть эту шкатулку – но в то же время надеялась, что найдет там что-то необыкновенное, восхитительное, какую-то старинную драгоценность – перстень с крупным изумрудом, серьги с аметистами, бриллиантовую диадему… Хотя бы несколько золотых монет с чеканным профилем какого-нибудь императора. Что-то, что поможет ей выбраться из нищеты, изменить свою жизнь. Хотя, если задуматься, откуда у тетки могли взяться старинные драгоценности или золотые монеты?

В шкатулке не было никаких драгоценностей, никаких монет. В ней лежали только три непонятных предмета, явно не золотые и даже не серебряные, то ли железные, то ли сделанные из потемневшей от времени меди.

Это были вытянутые металлические пластинки, заостренные с одной стороны и с продольным отверстием на другом конце, немного напоминающие листья ивы, покрытые тонким, изящным узором и какими-то непонятными буквами.

– Что это за дребедень, – проговорила Лариса разочарованно, собираясь закрыть шкатулку.

– Вовсе это не дребедень! – раздался у нее за спиной хрипловатый мужской голос.

Лариса вздрогнула и обернулась.

Она ничуть не удивилась бы, увидев за своей спиной кота. Она привыкла уже к мысли, что тот умеет говорить и что по каждому поводу у него имеется собственное мнение.

Но это был не кот.

За спиной у Ларисы стоял Владимир Михайлович – такой же растрепанный, как ночью, в той же футболке с портретом Льва Толстого и философской надписью. Только вместо потрепанных джинсовых шортов на нем были такие же потрепанные джинсы.

– Вы меня напугали, – проговорила Лариса смущенно. – Я не слышала, как вы вошли.

– Я стучал, – ответил Владимир Михайлович. – Видимо, вы увлеклись этой шкатулкой и не слышали. И кстати, это действительно вовсе не дребедень, уж вы мне поверьте.

– А что это такое? – спросила Лариса, и в душе у нее снова вспыхнула надежда.

– Это наконечники для стрел, – ответил реставратор и осторожно взял одну из металлических пластинок. – Видите, вот это острие, а это втулка, в которую вставляли древко стрелы. Сразу видно, что наконечники эти непростые, очень старинные, скорее всего, средневековые, а то и более ранние, и очень тонкой работы. Точнее я вам сказать не могу, я не специалист.

– А мне казалось, что вы во всем разбираетесь, – поддела его Лариса.

– Что вы. В старинной мебели еще туда-сюда, а в оружии очень слабо…

– Но эти наконечники, они ценные?

– Уверяю вас – очень ценные. Но чтобы ответить точнее, нужно показать их специалисту. Кстати, я знаю одного очень хорошего специалиста в этой области.

Он наклонил голову к плечу, разглядывая странные железки, потом повернулся к Ларисе:

– Что вы скажете, если я возьму у вас один из этих наконечников, чтобы показать его своему знакомому?

– Один? – переспросила Лариса.

– Да, один. Я не хочу носить их все по городу, вы же понимаете, это опасно, и вам будет гораздо спокойнее, если два наконечника останутся у вас.

Лариса представила свою разгромленную квартиру.

Вот уж действительно не самое подходящее место для дорогих артефактов!

– У меня, – проговорила она смущенно. – А нельзя пока оставить их у вас?

– Конечно, – кивнул Владимир Михайлович, – если вы мне доверяете. У меня есть сейф для всяких ценных вещей, я положу туда оставшиеся два наконечника.

Лариса смотрела на него удивленно.

Кажется, этот взрослый и даже немолодой человек всерьез считает, что эти ржавые железки – большая ценность. Даже хочет положить их в сейф, как драгоценности. Может быть, ее жизнь благодаря им в самом деле изменится?

– Да, конечно, возьмите! – Она отступила от комода, на котором стояла шкатулка, – и в этот момент ощутила смутное беспокойство. Ей не хотелось отдавать даже один наконечник в чужие руки. В конце концов, она только вчера познакомилась с Владимиром Михайловичем, кто его знает – может быть, он жулик…

С другой стороны, он сам сказал ей, что эти железки ценные, если бы хотел обмануть – мог и не говорить этого… ей самой это и в голову бы не пришло!

Тем временем Владимир Михайлович бережно достал наконечники из шкатулки, один завернул в кусочек замши и положил в карман, два других спрятал в картонную коробочку и кивнул Ларисе:

– Пойдемте, я покажу, где они будут храниться.

Он прошел в соседнюю комнату – там у него, судя по всему, была оборудована мастерская. Всюду стояли и лежали целые предметы мебели и отдельные детали из ценных пород дерева, пахло старым деревом и столярным клеем. Большую часть этой комнаты занимал огромный буфет из резного дуба.

К этому-то буфету и подошел Владимир Михайлович.

Он открыл резную дверцу, за которой оказался самый обычный бар, – несколько разноцветных бутылок с коньяком и виски. Лариса подумала, что это не самое надежное место для дорогих вещей.

Однако Владимир Михайлович не торопился убирать коробку с наконечниками. Вместо этого он взялся за стоявшую с краю темную, запыленную бутылку.

«Он что, – удивленно подумала Лариса, – собирается выпить с утра пораньше?»

Однако дальше произошла странная вещь.

Владимир Михайлович повернул бутылку вокруг оси – и боковая стенка буфета отодвинулась в сторону, а под ней оказалась металлическая дверца сейфа с замочной скважиной. Реставратор достал из кармана ключ, вставил в скважину, открыл сейф.

Лариса, которая с любопытством наблюдала за действиями Владимира Михайловича, заглянула в сейф и увидела там несколько красивых бронзовых и фарфоровых пластинок. Перехватив ее взгляд, реставратор пояснил:

– Это накладки для мебели в стиле рококо, некоторые из них стоят больших денег. Особенно вот эти, фарфоровые – они изготовлены в XVIII веке на Севрской мануфактуре.