Рис. 10. Ацтекский оркестр с вертикальным барабаном, деревянным гонгом и несколькими трещотками (Флорентийский кодекс).

Вот как писал об этом испанский монах Мотолиниа:

«На этих религиозных празднествах они чествуют и восхваляют своих богов не только песнями, но также и своим сердцем и движениями своих тел. Чтобы сделать это как подобает, они используют устоявшиеся схемы, не только в движениях головы, рук и ног, но и всего тела».

В одиннадцатый месяц года люди собирались на закате дня на площади для исполнения танца «взмахи рук»: четыре ряда танцоров передвигались по кругу молча и без всякого музыкального аккомпанемента. Также был «змеиный» танец, в котором воины и девушки брались за руки, а в другом танце знатные люди Теночтитлана и Тлателолько выстраивались в два ряда лицом друг к другу. Многие из обрядовых танцев скорее представляли собой музыкальные спектакли, в которых жрецы или артисты, изображавшие богов, исполняли сольные партии, а все остальные выступали в качестве хора и кордебалета.

Рис. 11. Артисты, развлекающие знать. В представлении участвуют музыканты, жонглер, горбуны и карлик (Флорентийский кодекс).

Помимо религиозных танцев были и светские танцевальные действа, в которых принимало участие до 4 тысяч человек. Дуран описывает вызывающий и непристойный танец, который он сравнивает с сарабандой, в других танцующие обнимали друг друга за шею или талию. Был светский танец, в котором исполнители брались за руки, образовывая две длинные шеренги, каждую из них вел опытный танцор, и его движения повторяла вся шеренга. Иногда он копировал манеры чужестранцев, женщин или пьяниц. Он то и дело менял темп танца, обостряя ощущения. При этом два человека читали нараспев стихи, а остальные вторили им в хоре.

Музыка не записывалась, поэтому ни одна ацтекская мелодия до нас не дошла. В Теночтитлане были специальные учебные заведения, в которых опытные наставники обучали мальчиков и девочек пению, танцам и игре на музыкальных инструментах.

У ацтеков не было четкого разграничения между музыкальным и литературным искусством. Стихи пели или декламировали под музыкальное сопровождение. Над текстами некоторых поэм есть обозначения, задающие ритм тепонастли, которые аккомпанировали декламаторам. Даже слова, обозначающие «поэму» и «песню», имели один корень.

Из изучения текстов песен ясно, насколько музыкальные действа отражали ацтекские религиозные верования и чаяния нации. По этой причине испанцы сделали все, что в их силах, чтобы принизить ацтекскую музыкальную традицию. В 1555 году (спустя тридцать один год после конкисты) было издано такое указание: «Индейцы не должны петь указанные песнопения из своих ритуалов без предварительного одобрения духовенства или людей, которые хорошо знают язык. Проповедники должны следить за тем, чтобы в этих песнопениях не было ничего языческого и нечестивого».

Язык науатль приятен слуху, с легким произношением и обладает богатым словарным составом. Подобно греческому и немецкому языкам, науатль имеет обыкновение строить длинные, сложные слова посредством того, что М. Леон-Портилья назвал лингвистической инженерией – вид языковой структуры, позволяющей с легкостью создавать абстрактные термины, в которых можно выразить философские или поэтические идеи.

Таким образом, разговорный науатль обладает большой гибкостью, но, к сожалению, ацтекская система письма была не способна запечатлеть сложные или абстрактные суждения. Антонио де Геррера, хронист короля Филиппа II, проницательно заметил:

«…Оттого, что их письмо не так совершенно, как наше собственное, они не в состоянии точно все записать и отражают лишь суть своих мыслей. Однако они заучивают множество речей, молитв и песен. Они очень заботятся о том, чтобы молодые люди учили их наизусть, и для этого создают школы, в которых старики обучают группы молодежи. Только так тексты сохраняются во всей своей полноте». И действительно, заучивание наизусть было важной частью образования детей – в особенности посещавших школу телъпочкалли, где чтению и письму не обучали.

Рис. 12. Вырезанная из дерева черепаха длиной 8 см. Некогда была частью посоха или трещотки.

В силу невозможности использовать иероглифы для записи поэзии с ее утонченными мыслями и языком окрепла устная традиция – она сохранила литературу, написанную на языке науатль. Самые значительные песни и речи передавались из поколения в поколение. В одном из своих стихов Нецауалькойотль сказал так:

Мои цветы никогда не увянут,

моим песням не суждено быть забытыми:

Я, певец, исполню их,

и они разнесутся повсюду.

Эта поэма была сочинена, должно быть, незадолго до смерти правителя (1427 г.), но ее все еще исполняли в XVI веке, когда испанцы разработали алфавит и стало возможным записывать ацтекскую литературу. Около 2 тысяч различных текстов были зафиксированы таким образом. Среди них – гимны; эпические поэмы; лирические поэмы, воспевающие красоту цветов или скорбящие о быстротечности человеческой жизни; драматические произведения и фрагменты театральных пьес; песни, передающие ацтекские легенды и исторические песни; произведения на философские темы; поэтические сообщения (о болезнях, кометах, происшествиях на охоте), а также произведения комического характера. Основными категориями прозы были исторические хроники и так называемые «Наставления старших» – пространные менторские речи, адресованные молодым людям.

Как мы говорили, поэзия была предназначена в основном для пения или декламирования под аккомпанемент. Это оставило свой отпечаток на структуре стихов – мексиканская поэзия имеет характеристики, обычные для устной литературы во всем мире. Такие испытанные приемы, как повторение, параллелизм и использование рефренов, обнаруживаются везде, где устное творчество преобладает над письменным (например, в псалмах, а также в оперных ариях, народных песнях, политических речах и детских стишках). Они выполняют двойную функцию – делают стихи более легкими для запоминания и в то же время снижают темп повествования, так что у аудитории достаточно времени, чтобы постичь смысл произведения.

Поэзия науатль нерифмованная. Она достигает музыкального эффекта благодаря ритму и балансу ударных и безударных слогов, комбинированных с искусным использованием цезур и естественных пауз. Популярные приемы – ассонанс и аллитерация. Язык – возвышенный, наполненный метафорами, параллелизмами и скрытыми аллюзиями. Последнее в особенности характерно в отношении гимнов, которые по-настоящему были понятны только жрецам и людям образованным. Некоторые из этих произведений – магические заклинания, повторяемые снова и снова с незначительными вариациями, как в этой песне, адресованной богине маиса: