– По-моему, как раз наоборот, – начал мистер Браун. – Это Паддингтон нами владеет. – При этих словах странное выражение появилось у него на лице.

– Так как же, Генри, – миссис Браун требовательно смотрела на мужа, – ведь надо пойти туда и что-то сделать.

– Я… Мне не встать! – воскликнул мистер Браун, ощупывая сиденье. – Кажется, я к чему-то приклеился… Пастила! – с горечью сказал он. – Это Паддингтонова пастила. Теперь понятно, зачем меня ждёт администрация.

* * *

Не подозревая об этом переполохе, Паддингтон тем временем вошёл в партер. Увидев в проходе продавщицу мороженого, он подошёл, взобрался на сиденье и деликатно потрогал её за плечо.

– Прошу прощения, – сказал он. – Вы не скажете, где человек с недомоганием?

– С недомоганием? – переспросила девушка.

– Ну да. Тот, который должен был появиться из-под пола, – терпеливо пояснил Паддингтон.

– А, так вы про органиста, – догадалась продавщица. – Мистер Реджинальд Клоув, он вон за той дверью. Видите, маленькая дверка под самой сценой.

Не успела она объяснить, что посторонним заходить туда строго воспрещается, как Паддингтона уже и след простыл.

Мистер Реджинальд Клоув был немало удивлён, когда дверь отворилась и вошёл Паддингтон. Кто-то должен был прийти к нему, но он никак не ожидал, что придёт медведь.

– Вы из «Скорой помощи»? – спросил он, с сомнением разглядывая Паддингтона.

– Нет, что вы, – ответил Паддингтон, вежливо приподнимая шляпу. – Я из тридцать второго дома по улице Виндзорский Сад. Я насчёт органа.

– Насчёт органа? – нервно переспросил мистер Клоув, слегка отступая.

– Ну да, – сказал Паддингтон. – Я хотел посмотреть, как он появится из-под пола.

Лицо мистера Клоува прояснилось.

– Только и всего? – спросил он.

– Всего! – с обидой повторил Паддингтон. – Но это же очень важно – и мистеру Брауну так хотелось послушать!

– М‑да, – сказал мистер Клоув, рассеянно перебирая ноты здоровой рукой. – Мне очень жаль, я бы с радостью, но… видишь ли, я повредил руку, а ноты переворачивать некому, так что… – И тут его взгляд остановился на Паддингтоне. – А ты, медведь, любишь музыку? – спросил он вдруг.

– Ну ещё бы! – с жаром воскликнул Паддингтон. – Только играть я не умею, разве что на расчёске, и то не очень хорошо, потому что она за усы цепляется.

– А переворачивать мне ноты ты сможешь? – спросил мистер Клоув.

– Ну вообще-то, – сказал Паддингтон, с сомнением разглядывая свои лапы, – нам, медведям, это не очень-то с руки, но, если вы мне будете говорить, когда надо, я могу попробовать.

Мистер Клоув принял решение.

– Ты мне подходишь, – кратко сказал он. – Пошли.

* * *

– «Безобразия», как же! – сердито восклицала миссис Бёрд, отмахиваясь от администратора сумочкой. – Никакие это не безобразия. Просто ему здесь понравилось.

– Ваш медведь улюлюкал, да ещё в бельэтаже! – настаивал администратор. – И к тому же заляпал пастилой одно из лучших мест.

– Незачем тогда её продавать, – парировала миссис Бёрд. – Тут уж вы сами виноваты.

– Вы мне вот что скажите: где он сейчас? – требовал администратор. – Пора начинать следующую картину. Мы и так уже на пять минут опоздали. Где ваш медведь?

Брауны тревожно переглянулись. Они-то знали, что Паддингтон может быть где угодно. Однако ответить никто не успел, потому что в эту минуту со сцены донёсся смутный рокот; он всё нарастал, переходя в мощные аккорды, от которых задрожали стены. Публика разразилась аплодисментами.

– Не может быть! – воскликнул администратор. – Ведь это Реджинальд Клоув играет «Правь, Британия»![6]Одной рукой!!!

И они увидели, что свет в зале погас, а на сцене в розовом луче прожектора возник орган.

– Господи помилуй! – вскричала миссис Бёрд, вцепившись в сиденье. – Да вот же этот медведь, только что это он там делает?

Когда Паддингтон въехал на сцену на органе, выглядел он как триумфатор. Он хотел было помахать лапой Браунам, но дело, порученное ему мистером Клоувом, не позволяло отвлекаться. Был, правда, неприятный момент, когда от волнения медвежонок перевернул сразу две страницы, и мистер Клоув вдруг с удивлением обнаружил, что вместо «Правь, Британия» играет мелодию из «Гондольеров», но он тут же поправился, и в общем ликовании никто ничего не заметил.

Публика хлопала после каждой вещи, но вот наконец, к великому огорчению Паддингтона, мистер Клоув нажал какую-то кнопку, и орган начал плавно опускаться. Но прежде чем он окончательно скрылся из виду и замерли последние ноты, раздался взрыв аплодисментов, а кое-кто даже закричал «бис!».

А потом все говорили, что, как ни хороша была последняя картина, настоящим гвоздём вечера был всё-таки орган. Даже администратор «Подиума», казалось, был доволен и лично сводил Браунов за кулисы.

– Думаю, немногим медведям довелось прокатиться на органе, – задумчиво сказал Паддингтон по дороге домой. – Да ещё выехать на нём из-под пола.

– А я думаю, – сказал мистер Браун, – что немногим людям довелось приклеиться к стулу, на котором медведь оставил пастилу. – И он сурово поглядел на Паддингтона.

Но глаза у медвежонка были прикрыты не потому, что он засыпал на ходу, он просто представлял себе, как перед сном возьмёт в лапы свой дневник. Ему очень понравилось кино, и надо было хорошенько обдумать, как бы получше описать все события этого вечера.

– Два дня! – в ужасе вскричала миссис Браун, глядя на доктора Мак-Эндрю круглыми глазами. – Вы серьёзно хотите сказать, что нам придётся целых два дня лежать в постели?

– Угм, – подтвердил доктор Мак-Эндрю со своим шотландским акцентом. – Инач’ я за последствия н’ ручаюсь. Вы подцеп’ли на редк’сть противный вирус.

– Но миссис Бёрд нет дома, она только завтра вернётся, – простонала миссис Браун. – Джонатана с Джуди тоже нет. Остаётся… остаётся один только Паддингтон.

– Два дня, – повторил доктор Мак-Эндрю, защёлкивая замок на портфеле. – Ни секундочкой менш’. Нич’го, дом за эт’ время не рухнет. Одно я вам скажу точно, – добавил он с порога, лукаво глядя на мистера и миссис Браун. – С гол’ду вы не умрёте. Этот ваш мишк’ – б’льшой любитель покуш’ть.

Он притворил дверь и отправился вниз сообщать новости Паддингтону.