— Ты появишься в университете как мой слуга. Заведи знакомства среди преподавателей, слуг, студентов, стражников и смотрителей. Собирай все сплетни и слухи о профессорах и студентах, одним словом, все, что способно пролить свет на наше расследование.

Кивая, Тора потирал руки.

— Хозяин, но мне, возможно, понадобятся деньги.

— Не вздумайте давать ему даже самой захудалой монетки, господин! — вскричал Сэймэй. — Он пропьет деньги, угощая вином каждого встречного-поперечного.

Тора возмутился:

— Разве ты сам не твердил мне сто раз, что у стен есть уши, а у бутылок рты? Вот я и подумал, что стану стеной и буду слушать все пьяные разговоры.

— Тогда позаботься о том, чтобы сама стена оставалась трезвой, иначе весь наш план рухнет, — сухо напутствовал его Акитада, пересчитав монетки в связке, перед тем как вручить их Торе.

Усмехнувшись, Тора сунул связку за пояс. Он направился к двери, и Сэймэй уже последовал за ним, когда Акитада вспомнил кое-что еще.

— Да, Сэймэй! — воскликнул он. — Проверяя людей по этому списку, постарайся выяснить, кому покойный принц Ёакира оставил свое состояние и кому могла бы быть выгодна его смерть.

Сэймэй обернулся.

— Ах, господин, ну когда вы потеряете интерес к этой подозрительной истории, связанной со смертью принца?! Это не совсем благоразумно… да и ваше ли это дело? Более того, это даже опасно. Вы только подумайте, какие люди туда втянуты! Стоит прознать кому-то о ваших подозрениях, и вас попросту уничтожат! — Он покраснел. — Прошу простить меня за столь резкие слова.

Глаза Торы зажглись любопытством.

— О чем это вы?

— Господин считает, что принца убили, — пробормотал Сэймэй.

— Вот как? — оживился Тора. — Это звучит куда лучше, чем россказни о демонах, пожравших его тело. Вы бы только слышали, что болтают люди. Просто ужас какой-то! — Он передернулся.

Акитада улыбнулся. Тора всегда заметно нервничал, когда речь заходила о сверхъестественном.

— В любом случае все эти басни не более смешны, чем история о чудесном преображении, — заметил Акитада и добавил: — Кстати, не вздумайте посвящать во все это мою мать и сестер. И вообще, Тора, занялся бы ты лучше хозяйством, пока еще здесь.

Быстро разделавшись с домашними обязанностями, которые он предусмотрительно ограничил помощью на кухне, Тора примчался в университет почти к самому началу занятий. Из классов доносились бодрые голоса студентов, отвечающих урок, или сухое монотонное жужжание лекторов. В университетских дворах, аллеях и в большей части других зданий было тихо и пустынно.

Несколько многообещающих источников информации Тора приметил, пока шел по двору административного здания. Здесь он столкнулся лицом к лицу с одним из конторщиков — коротышкой средних лет в стареньком сером кимоно и выцветшей черной шапке. Тот нес в руках кувшин с вином, а рядом с ним семенил невзрачный паренек в замызганном студенческом платье, вцепившийся в поднос с тремя дымящимися плошками. Завидев Тору, конторщик с виноватым видом застыл на месте. Невзрачный паренек тоже резко остановился, едва не уронив свою ношу.

Несколько мгновений Тора с интересом разглядывал цветущее лицо конторщика, после чего решил попытать счастья.

— Не иначе как второй завтрак? — с усмешкой поинтересовался он. — А ты счастливчик! Поди плохо — прилично получать за то, чтобы ничего не делать, да еще вволю набивать пузо! Хороший, вижу, у тебя аппетит на дармовую жратву.

— Она не дармовая! — ощетинился конторщик. — Да и какое тебе-то дело? — в сердцах выпалил он, с подозрением косясь на чистое синее кимоно и черную шапочку Торы.

Тора горделиво вытянулся.

— Да в общем-то никакого, голубчик. Я только хотел спросить, как пройти, и, поскольку не вижу здесь никого, кроме тебя, ты мне и ответишь. Я новый помощник профессора Сугавары. Покажешь мне, где его кабинет?

— Ах, простите, господин!

Конторщик низко поклонился, в порыве угодливости задев замызганного паренька, отчего поднос в руках того закачался, и одна миска, перевернувшись, полетела на землю, распространяя вокруг соблазнительный запах тушеных овощей. Конторщик развернулся и, не раздумывая, съездил по уху незадачливому юнцу. Тот заморгал и едва не уронил две оставшиеся миски, однако Тора подхватил их и передал конторщику, пока юноша, присев на корточки, подбирал с земли пищу.

— О, сердечно благодарю вас! — вскричал конторщик. — И зачем только я плачу этому неотесанному болвану за такую неумелую работу?! А все оттого, что сердце у меня доброе. Ах да, господин, вам нужно пройти через эти ворота. — Он указал направление. — Потом повернуть направо, пересечь следующую аллею, и там, в самом южном конце, вы найдете факультет права. И пожалуйста, простите мне мою грубость. Я должен был сразу понять, что передо мной ученый человек благородных кровей. Накатоси, чиновник по административной части, к вашим услугам. — Он снова поклонился.

— Принимаю твои извинения, мой друг, — улыбнулся Тора, быстро войдя в новую роль. — А меня зовут Кинто. Как видишь, я зарабатываю свою дневную миску риса так же, как и ты, и если уж на то пошло, не сомневаюсь, что вы, ребята, мастера своего дела, иначе вас не приставили бы к хозяйству ученых профессоров. — И, хлопнув своего нового знакомого по плечу, он рассмеялся над собственной шуткой.

Прижимая к груди миски с едой и кувшин вина, конторщик выдавил из себя жалкую улыбку.

— Вижу, вы все хорошо понимаете, господин. Скажу вам честно, очень трудно присматривать здесь за порядком. Ведь у нас почти четыре сотни студентов на троих конторских служащих. Мы буквально с ног сбиваемся, трудимся не покладая рук, а ведь иногда надо и подкрепиться. Хвала небесам, что кухня для служащих прямо под боком и кормят там в общем-то недурно.

Одобрительно понюхав воздух, в котором витал аромат тушеного кушанья, Тора сказал:

— Пахнет очень вкусно! Такое угощение возбуждает аппетит, так что не буду отрывать тебя от предстоящей трапезы.

— Благодарю вас. — Конторщик постоял в нерешительности и вдруг предложил: — А может, вы присоединитесь к нам? Еда в столовой для служащих гораздо лучше той, что подают студентам.

— С удовольствием, мой дорогой Накатоси. Только с условием, что ты позволишь мне возместить тебе утраченную порцию и расплатиться за мою. — Тора позвякал связкой монет в рукаве.

Польщенный, Накатоси неохотно принял от Торы деньги и послал студента принести еще еды. Шагая впереди, он привел Тору в пыльную комнатушку, где среди высоких стеллажей, заваленных бумагами и коробками, сновали двое пожилых конторских служащих. Бледные, сутулые и близорукие от своей бумажной работы, они оживились при появлении гостя. Накатоси представил им Тору, который тут же вовлек хозяев в разговор о невыносимо скверных условиях жизни в университете и о чудовищной нищете его служащих.