Фобия, закутанный в плащ, выглядел как черная дыра посреди комнаты. Стоя лицом к туалетному столику Хани, он лениво крутил рукоять косы костлявой рукой.

Ступив на потертый ковер, Нова остановилась. Рядом тут же оказались Хани с Лероем.

На туалетном столике все вроде бы осталось нетронутым, хотя сказать наверняка было сложно, ведь на нем царил обычный беспорядок. Там, среди разбросанной косметики и бижутерии стояла стеклянная банка с завинчивающейся крышкой. Раньше в ней хранились заколки для волос и непарная сережка со стразами. Теперь внутри жила бабочка-данаида, висевшая на крышке вниз головой. На стенках банки виднелись следы пыльцы с ее крылышек – бабочка пыталась вырваться. А над крышкой вились четыре желтые осы, пытаясь добраться до вкусной закуски внутри.

Но внимание Новы привлекли не бабочка и не безделушки Хани, а зеркало, в котором отражались их ошеломленные лица. Черным маркером крупными печатными буквами на его поверхности была выведена надпись:

Едва Нова успела осознать угрозу, как Лерой прошел мимо нее и, высунув голову в окно, оглядел двор и переулок за домом. Но даже если преступник и был там, скрываясь в тени, Лерой вряд ли смог бы увидеть его в темноте.

Нова перечитала надпись. Она понимала, что за несколько месяцев многие Отступники, включая Адриана, приблизились к раскрытию ее тайны. Неужели кто-то из них наконец ее раскусил? Но большинство Отступников сразу передали бы информацию в Совет. Нова сомневалась, что у кого-то хватило бы смелости шантажировать ее из-за шлема Аса, хотя это и был один из самых могущественных артефактов всех времен.

Кто же это мог быть?

– А что такого, – задумчиво сказала Хани, – Аса больше нет с нами, значит, шлем не так уж и нужен.

Нова хмуро взглянула на отражение Хани за черными буквами.

– Мы не отдадим шлем. Я слишком сильно рисковала, чтобы его достать. Кроме того, мы ищем способ освободить Аса, а когда он окажется на свободе, шлем ему понадобится, чтобы восстановить силы. Я не собираюсь смотреть, как он гибнет из-за того, что мы струсили и отказались от единственного средства ему помочь.

– Согласен, – поддержал Лерой (по-видимому, не увидевший из окна ничего подозрительного). – Но не думаю, что это пустая угроза. Кому-то известно твое настоящее имя, Нова. Более того – они знают, где ты находишься. И ты, и все мы.

Нова скрестила руки.

– Да, но они трусы, кем бы они ни были. Оставили сообщение с угрозами, а встретиться со мной лично – кишка тонка. Кто так делает?

– Иногда трусы могут быть самыми опасными, – негромко сказал Фобия.

– Фобия прав, – кивнул Лерой. – Это нельзя игнорировать.

Нова взглянула в его изуродованное, покрытое шрамами лицо, и вспомнила о хулиганах-подростках, которые облили его кислотой после урока химии. Трусы, их много. И они впрямь опасны.

И все равно, она не уступит шлем тому, у кого не хватило храбрости побороться за него самому. Еще не хватало быть у них на побегушках, доставлять вещи анонимным адресатам.

Ей нужно время, чтобы придумать, как освободить Аса из тюрьмы.

Нагроможденная ею стена лжи была готова рухнуть с минуты на минуту, но Нова не собиралась позволять кому-то ее разрушить.

Угроза на зеркале маячила перед глазами.

Адриан размышлял о невидимости. Такой суперспособности с бессчетным множеством применений цены бы не было. Особенно, когда приходилось часто и подолгу выслеживать и подкрадываться – вот как ему в последнее время. Этой способностью обладал Укротитель Ужаса – его отец Саймон. А также Макс, еще в младенчестве присвоивший часть силы Саймона. Правда, оставаться невидимым Бандит пока мог совсем недолго. Был еще один Одаренный, несколько лет назад он отрабатывал свои навыки в Гатлон-Сити. Тот был невидимым всегда, и это немного смущало Адриана, когда они оказывались рядом. По сей день ему не был известен наверняка даже его пол, а псевдоним, Призрак, не давал никаких зацепок. Но он отправился за океан, и Адриан почти не вспоминал Призрака с его странным талантом.

Теперь же он не выходил у него из головы.

Потому что ни одна из множества сил, которыми Адриан наделил себя, нанося на тело татуировки, не давала возможности быстро скрыться. Наоборот – большая и громоздкая броня, которая появлялась из татуировки молнии над его грудью, слишком ярко сверкала и привлекала внимание. Это давало ему ощущение непобедимости, но в то же время делало очень, очень заметным.

Но Адриан никак не мог представить себе татуировку, способную обеспечить полную невидимость. Ему казалось, что такой рисунок должен был бы покрывать его всего, с головы до ног. Хотя, возможно, ему следовало включить фантазию и мыслить нестандартно. Возможно, ему просто не хватало вдохновения.

У Адриана возникало искушение посоветоваться с Новой – вдруг она смогла бы что-то ему подсказать. Но было одно непреодолимое препятствие: она ничего не знала ни о Страже, ни о татуировках. А он не знал, как ей об этом сказать, да не очень-то и хотел, учитывая, с каким отвращением она отзывалась об этом борце за справедливость, его втором «я».

И теперь он стоял средь бела дня на выступе под окном больницы, на высоте пяти этажей, в своей громоздкой сверкающей броне. Вот тут-то он и задумался, что следовало бы обдумать иные способы повидать Макса. И невидимость значительно упростила бы проникновение.

Прижавшись к стене здания, Адриан навел ручное зеркальце на окно, чтобы проследить за действиями медсестры. Та проверила жизненные показатели Макса и записала данные в медицинскую карту. Потом поправила капельницу, разгладила на худеньких плечах мальчика одеяло, и расписалась на графике у двери.

Наконец она вышла, оставив дверь приоткрытой.

Не успела она скрыться, Адриан, пригнувшись, просунул под оконную раму пальцы в перчатке. Рама поднялась легко и бесшумно, как и в прошлые два раза.

Заранее морщась от того, как сейчас грохнут о пол его башмаки, он подтянулся и спрыгнул внутрь. Прижал палец к нагруднику, убирая броню в карман под кожей. Потом, стараясь ступать тише, пересек палату и закрыл дверь. Замка на ней не было, но медсестры заходили строго по расписанию, и Адриан успел хорошо его изучить, чтобы знать, что в ближайшую пару часов к Максу никто не заглянет.

Увы, толпы посетителей у этого парня и быть не могло. Так как бо́льшая часть жизни Макса прошла в здании Штаба, в особом карантине, завести друзей не из числа Отступников он не мог. И только двое из них могли находиться рядом с мальчиком, не рискуя потерять свои суперспособности.

Одним из них был Капитан Хром. Абсолютно неуязвимый, он мог выстоять даже против Бандита.