«Жигули» на полной скорости врезались в левый бок «Ауди», смяв ей крыло и вбив приоткрытую дверку в салон.

Я забыла про свое желание позвонить, гоблины, казалось, забыли про нас, и все мы стали зрителями, находящимися в одном партере.

Представление на одном бодром бодании не закончилось.

С повизгивающим рычанием «Жигули» отъехали назад и снова ударили «Ауди» в борт. И вот только после второго прицельного пинка «Жигули» объехали опозоренного врага и помчались по дороге к выезду.

— Ну, ты глянь, какая дрисня на колесах, — ошарашенно проговорил поцарапанный браток, судорожно дергая себя за ремень на животе.

— Ну, вы что там коптите?! — тараща глаза, заорал поднявшийся из кустов комендант. — Хряйте сюда, бегом! Бегом!

Гоблины робкой трусцой помчались к нему.

В это время комендант, нервно вздрагивая всем телом, оглядывался и тыкал жирным пальцем в трубку сотового телефона, набирая номер.

Братки подбежали к нему и принялись бережно выводить свое руководство из зарослей.

Под шумок, или, как принято заезженно говорить, «пользуясь случаем», мы втроем тихо и спокойно, правда, все-таки в темпе вальса, погрузились в «ладушку» и выехали из этого места ристалищ.

В зеркало заднего вида все время до поворота я наблюдала, как два бультерьера, превратившись в две лошадиные силы, старались развернуть покореженную «Ауди» носом к выходу.

Только очутившись на оживленных улицах города, я почувствовала некоторое успокоение.

— Мне кажется, Ромка во что-то влип, — заявила Маринка.

— Есть такое впечатление, — ответила я. — Эй, молодой чемодан, давай рассказывай подробнее все, что произошло у тебя на задании.

Мы отвезли Ромку к нему домой, а сами поехали с Маринкой в редакцию.

В редакции мы застали обоих наших оставшихся там мужчин. Сергей Иванович, как всегда, сидел за компьютером, а Виктор с помощью кофеварки настойчиво изобретал чай.

— Ну что там наш попрыгунчик? — спросил нас Кряжимский, как только мы показались в дверях.

— Он-то нормально, если не считать, что мы сами чуть попрыгунчиками не стали, — проворчала Маринка. — Что ты тут сочиняешь?! — вскричала она, обращаясь к Виктору. — Кофеварка — это тонкий прибор, не предназначенный для твоих дурацких экспериментов.

Она оттеснила Виктора от своего стола и, фыркнув несколько раз, всыпала еще чайной заварки в кофеварку.

— Не пропадать же добру, все равно ерунда получится, потому что…

— Потому что не ты делала, — закончила я за нее и обратилась к мужчинам:

— Нам есть что вам рассказать, господа.

— Не спеши, Оля, я сама, — встряла Маринка и начала размахивать руками. — Короче, Ромка влип! Он пошел к дому, где жил этот мужик, с моста рухнувший… Как его там, Оль?

— Будников, — скучным тоном ответила я, понимая, что придется пока взять паузу.

— Ну да, правильно, Будников. Ромку не пустили даже в подъезд, потому что дом крутой и охранник сидит внутри подъезда. А комендант здания — Ромка на него нарвался сдуру-то, словно ему не говорили быть осторожней, — предупредил его, чтобы Ромка уходил подобру-поздорову, а то хуже будет.

Но мы же все знаем Ромку-то…

Маринка сделала эффектную паузу, за которую я успела зевнуть и зайти в свой кабинет.

Я не стала закрывать дверь, потому что само собой планировалось совещание у меня за кофейным столиком. Подойдя к столу, я набрала номер телефона Фимы Резовского, моего старинного приятеля по существу и адвоката по совместительству.

Фимы не оказалось на рабочем месте, и я передала секретарше просьбу, чтобы он мне перезвонил, как только объявится.

Положив трубку, я прислушалась. Через открытую дверь доносился возбужденный голос Маринки, повествующей о пожарах и взрывах, прозвучавших сегодня на нашем пути, причем, судя по расписываемым подробностям, роль абсолютной героини сериала Маринка отводила, безусловно, себе любимой. Я была где-то там, на заднем плане, а Ромка вообще работал статистом в этом театре одного актера. Актером была, понятно, Маринка.

Однако, если отвлечься от красот и описаний, Маринка в общем верно придерживалась сути событий, ну а уж отделить пшеницу от плевел наши умные мужчины, я думаю, сумеют.

Я закурила, набираясь терпения.

Когда моя сигарета подходила к концу вместе с терпением, в кабинет торжественно вошла Маринка, неся в руках поднос с чашками, за нею буднично шел Виктор с кофеваркой, полной свежего чая, а сзади семенил взволнованный и раскрасневшийся Сергей Иванович.

— Я так понимаю, что вы уже все в курсе, — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнесла я, садясь на свое место за кофейным столиком.

— Да, я рассказала кое-что, — небрежно сказала Маринка, бросив настороженный взгляд на меня.

Ей очень хотелось узнать, не захочу ли я выдать вторую версию событий, менее героическую и более правдоподобную. Я не захотела: времени было жалко.

Сергей Иванович, как только уселся на стул, сразу же снял очки, нервно протер их, покачал головой и посоветовал позвонить майору Здоренко.

— И что мы ему скажем? — спросила Маринка, разливая чай.

— То, что за смертью Будникова кроется что-то серьезнее простой аварии, — ответил Кряжимский. — Вы заметили, как сразу переполошилась и охрана дома, и кто-то еще, скрывающийся под видом врача?

— Тут много непонятного, — засомневалась я, — непонятно, кто и главное — зачем! Этот врач явно выручил нас, тут сомневаться не приходится, но зачем он это сделал? И зачем он украл диктофон?

— Скажем так, — важно произнесла Маринка, — есть мнение, что врач, укравший диктофон, и человек в белом халате, похулиганивший на дороге, — это один и тот же человек.

— Скажем, — согласилась я, — а еще скажем, что нет прямых доказательств, что все это связано с Будниковым. Что тут общего? Только дом! Дом — и все, собственно!

— Ох, чует мое сердце, — застонала Маринка, — не туда мы влезли, не туда! Этот дом с кладбищем под фундаментом нам еще даст прикурить!

Вы разве не видите, что место это плохое?! Там все словно взбесились!

Я не успела ответить, как в редакции послышались неторопливые шаги.

— Мама, — прошептала Маринка, закрывая лицо руками.

— А почему не папа? — с озлоблением произнесла я и встала, но Виктор меня опередил. Он легко поднялся со стула, добежал до двери кабинета и вышел из комнаты.

После него, честно скажу, мне и самой идти уже было не так страшно.

В редакции я увидела Виктора, разговаривающего, точнее говоря, кивающего незнакомому мужчине. Это был холеный джентльмен в хорошем костюме, в стильном галстуке. Глядя на него, сразу же приходила мысль о преуспевающем бизнесмене или об областном чиновнике, плотно сидящем трудовой задницей на финансовых потоках.