Когда двенадцать лет назад в связи с новой работой Салли мы перебрались из Лондона в Раммидж, друзья смотрели на меня с плохо скрытой жалостью, словно нас ссылали в Сибирь. Я и сам, честно говоря, с опаской думал о будущем, поскольку никогда в своей жизни не жил севернее Палмерс-Грин (не считая службы на тренировочной армейской базе в Йоркшире и поездок на гастроли в бытность мою актером, но ни то ни другое не подпадает под определение «жить»). Но все же было бы несправедливо лишить Салли возможности карьерного роста от школьной учительницы до преподавателя высшего учебного заведения. Когда она была заместителем директора начальной школы в Стоук-Ньювингтоне, ей приходилось вкалывать как проклятой, а свою докторскую диссертацию писать в свободное время. Так что для ее исследований в области психолингвистики и овладения языком (не просите меня объяснить, что это такое) объявление о вакансии лектора от Управления образования в Раммиджском политехе подвернулось как нельзя более кстати. Она подала заявление и получила эту должность. Сейчас она старший лектор. А теперь, когда Политех стал университетом, у нее появилась перспектива со временем стать профессором. Профессор Салли Пассмор - это звучит. Жаль, что с названием университета вышла такая петрушка. Назвать его университетом Раммиджа нельзя было, ведь один уже есть, поэтому остановились на университете Джеймса Ватта, в честь великого изобретателя, который родом отсюда. Держу пари, что это довольно громоздкое название сократится до университета Ватта, и вообразите, какую путаницу это вызовет.

- В каком университете вы учитесь?

- В университете Ватта.

- Какая вата?

- Да не вата, а Ватта.

И так до бесконечности.

Как бы то ни было, я немного волновался из-за переезда, мы все тревожились, даже дети, которые всю жизнь прожили на юго-востоке Лондона. Но нас ожидала приятная неожиданность - на деньги, вырученные от продажи нашего неряшливого, еще довоенной постройки дома на несколько семей в Палмерс-Грин нам удалось купить в Раммидже, в хорошем районе, просторный, с пятью спальнями особняк в эдвардианском стиле. Впервые за годы семейной жизни у меня появился собственный кабинет с видом на лужайку, окруженную старыми деревьями, вместо «фонаря» на нашей бывшей веранде, откуда открывался вид на ряд прилепившихся друг к другу таких же неряшливых домишек на другой стороне улицы. Второе, что мы обнаружили, - Салли и дети теперь добирались до колледжа и школ вдвое быстрее, чем в Лондоне; а третий сюрприз заключался в том, что за пределами Лондона люди всё еще вежливы, продавцы говорят «чудесно», когда ты даешь им деньги без сдачи, таксисты приятно удивляются чаевым, а рабочие, пришедшие починить стиральную машину, отремонтировать дом или залатать крышу, - вежливы, профессиональны и надежны. В те дни высочайшее качество жизни в Британии за пределами Лондона еще тщательно скрывалось от британцев, и мы с Салли от души веселились, вспоминая всех наших лондонских друзей, которые жалеют нас, а сами простаивают в пробках, висят на поручнях в битком набитых вагонах метро или безуспешно пытаются вызвать слесаря по телефону в выходные. С нашим переездом в Раммидж удача улыбнулась нам и во многом другом. Кто знает, увидели бы когда-нибудь «Соседи» свет, если бы на городском приеме, куда пригласили Салли, я не познакомился с Олли Силвером, и как раз в тот момент, когда «Хартленд» искал новую идею для ситкома…

Когда Джейн и Адам закончили школу и поступили в университет, мы переехали в Холлиуэлл, полусельский пригород на южной окраине города, - подозреваю, что на юго-востоке его бы нарекли поясом биржевых брокеров, хотя на землях Центральной Англии биржевых брокеров водится не так уж много. Наши соседи - по большей части старшие управляющие промышленных предприятий, бухгалтеры, врачи и юристы. Все дома - разного стиля современные особняки - стоят далеко от дороги и напичканы сигнализацией. Здесь зелено и тихо. Самый громкий звук по выходным - это жалобное завывание электрокара, который развозит по домам обезжиренное молоко, натуральный йогурт и яйца из-под кур, никогда не знавших клеток. Иногда в выходные дни можно услышать гулкое цоканье копыт пони или шорох шин «рейнджровера» по асфальту. Всего в десяти минутах езды находится загородный клуб: поле для гольфа на восемнадцать лунок, теннисные корты, крытый и открытый бассейны и спа. Это главная причина того, что мы перебрались в Холлиуэлл… и потому, что наш новый дом недалеко от станции «Раммидж Экспо».

Станцию построили совсем недавно для обслуживания Международного выставочного центра и аэропорта. Она вся из себя современная, этакий хайтек, правда, на мужской туалет его не хватило. Почему-то посреди царства мрамора, стекла и хромированных панелей было с любовью воссоздано отхожее место в стиле Британских железных дорог во всех деталях - с настенными цинковыми писсуарами, щербатым белым кафелем и даже густой вонью засорившихся стоков. А так «Раммидж Экспо» - большой шаг вперед по сравнению с «Раммидж-Центральной», и мне от нее до Лондона ближе на целых двенадцать минут. Если вы заняты в какой-нибудь отрасли шоу-бизнеса, вы, естественно, не можете бесконечно пребывать вдали от Лондона. «Хартленд» снимает в собственной студии в Раммидже, которую арендует на льготных условиях - благодаря тому, что обеспечивает занятость в этом районе и все прочее, - но офис компании в Лондоне, и репетиции большинства программ проходят там, потому что именно там живет большинство актеров и режиссеров. Поэтому я постоянно мотаюсь до Юстона и обратно по доброй старой БЖД. Квартиру я купил три года назад, отчасти чтобы вложить деньги (хотя цены на недвижимость с тех пор упали), но в основном желая избавить себя от изматывающих поездок в оба конца за один день или утомительной регистрации «прибыл-убыл» в гостиницах. Наверное, в глубине души мелькала и мыслишка о встречах с Эми.

В последнее время я еще больше оценил уединение и анонимность своего жилья. Никто из пешеходов внизу и не догадывается, что я здесь, наверху, за двойными рамами своего уютного гнездышка с центральным отоплением. И если я спущусь вниз за газетой или молоком в круглосуточный продуктовый магазинчик на углу, где хозяин - азиат, и смешаюсь с толпой туристов, бездельников, юнцов, сбежавших из дома, детей из пригородов, что приехали сюда провести вечер, конторских служащих, которые остановились выпить по Дороге с работы, лишь бы не идти домой, актеров, доставщиков товаров, уличных музыкантов, полицейских, попрошаек и продавцов газет, - их взгляд скользнет по мне, не замечая, никто меня не узнает, никто не поздоровается и не спросит, как у меня дела, и мне не нужно ни перед кем притворяться, что я счастлив.

Эми приехала в мою квартиру сразу после работы, и мы выпили по паре джина с тоником, прежде чем отправиться в ресторанчик «Габриэлли» за углом. Иногда, приезжая ко мне прямо из дому, она привозит какое-нибудь замороженное блюдо собственного приготовления - мусаку, говядину с оливками или coq au vin - и разогревает его в микроволновке, но обычно мы идем куда-нибудь. Изредка она приглашает меня на ужин к себе домой и тогда накрывает роскошный стол, но это всегда званый ужин, с участием других гостей. Эми не хочет, чтобы Зельда вообразила, будто нас связывают какие-то особенные отношения, хотя не понимаю, как девочка до сих пор ничего не заподозрила, если ее мать периодически уходит из дому по вечерам, разодевшись в пух и прах и держа на отлете ручками в тугих перчатках сверток с домашней едой.