— Я знаю, что ты уже не спишь. Нам надо поговорить.

Отрыв глаза, я уставилась на сидящего в кресле напротив кровати незнакомца. Вот только, незнакомца ли? Было что-то в чертах этого мужчины узнаваемое. Моей памяти понадобилось всего несколько мгновений, чтобы напомнить, где именно я его видела. Это же тот дикарь, что спрыгнул с крыши дома Совельева и заявил на меня права. Это я что же, в его доме? Страх стал медленно сжимать мое сердце в тиски, отдаваясь болью в груди и мешая нормально вздохнуть. Осознание того, что меня похитили и увезли непонятно куда, накрыло с головой волной паники, грозясь погрести в своей пучине.

— Ты чего? Успокойся?

Поднявшись, мужчина сделал шаг в сторону кровати на которой я лежала. В ответ из моего горла вырвался непроизвольный рык. Неизвестный тут же выскочил за дверь, закричав на весь дом.

— Мам, она опять оборачивается.

Как только оборотень вышел из комнаты, меня моментально отпустило. Почти. Растерянно смотря на закрывшуюся дверь, я попыталась осознать то, что только что услышала. Что значит, опять оборачиваюсь? Кто оборачивается? Неужели я? Мой взгляд упал на руку что лежала поверх одеяла, на которой вместо привычных ногтей я увидела длинные черные звериные когти. Не может быть. От осознания произошедшего и шока, перед глазами начало все плыть.

— Нет, нет, только не снова. Ты слишком слаба. Тебя это убьет. Успокаивайся и дыши ровно. Давай, солнышко. Ну же, моя хорошая. Тебе сейчас нельзя оборачиваться.

Я почувствовала, как мне опять какую-то гадость сунут под нос. В голове прояснилось. Замычав, я попыталась отодвинуть голову и как только мне это удалось, вздохнула полной грудью.

— Вот так, молодец. А теперь поспи.

Хотелось сказать, что я только проснулась и не смогу сейчас заснуть, но укол в предплечье, тут же стал погружать меня в нирвану. Перед тем как окончательно отключиться я все же услышала небольшую обвинительную речь.

— Я тебе говорила, чтобы ты не приходил и не беспокоил девочку?! Посмотри что ты чуть не наделал! Уходи. Когда она окрепнет я позову тебя и ни мгновением раньше.

— Да какая она девочка!

— Слабая и беззащитная. Не зли меня. Иди давай.

— Мам…

— Я сказала, уходи. Сейчас не время для препирательств. Это если не хочешь чтобы она или умерла, или навсегда осталась зверем.

Я? Зверем? Навсегда?

Больше ни о чем подумать не успела, так как сознание окончательно отключилось. А так хотелось еще хоть что-нибудь услышать.

Два часа спустя.

— Мама, что случилось?

Услышав несколько минут назад по телефону ее обеспокоенный голос и просьбу прийти как можно быстрее, я неожиданно для себя испугался. Испугался за девушку, решив, что случилось непоправимое. Мне с трудом удалось удержаться от оборота, так как зверь рвался наружу, желая немедленно оказаться возле своей пары. Я же прекрасно помню, какой она была бледной и изможденной при нашей последней встрече. И при этом все равно рычала, готовая сопротивляться до последнего, несмотря даже на свое состояние. Казалось, от той яркой покорительницы мужских сердец, которую я встретил у рысей, ничего не осталось. Сейчас ее захотел бы разве что некрофил. Некрофил и я.

Медведица в моем доме всего ничего, но этого времени вполне хватило, чтобы он пропах ею, от подвала до крыши. И сейчас, этот чертов запах, казалось, выжигал мне все нутро, ставя свое тавро. А ведь время охоты у девушки уже прошло. Я очень надеялся, что после этого, мой зверь поутихнет. В то, что он потеряет интерес на следующий год, пока у нее опять не начнется течка, я не верил, но очень надеялся на ослабление притяжения. Но эта парность с каждым днем все сильнее затягивала узел на моем горле, не давая мне вздохнуть свободно. Что неимоверно бесило.

Возможно, если бы мы переспали с ней несколько раз, то меня отпустило бы, ну или хотя бы мой зверь успокоился. Но такой возможности не было. Сначала девчонка обернулась и о том, чтобы взять медведицу — зверя без проблеска разума, да еще и силой, не могло быть и речи. Сейчас же, она была настолько истощена, что о связи в ближайшие несколько недель так же нечего и думать. И да, я попробовал снять напряжение с помощью других женщин, но у меня на них элементарно не встало. И вроде как девушки были красивые, и еще совсем недавно достаточно было легкого прикосновения к их молодому и упругому телу, чтобы я был в боевой готовности. А сейчас никак. Вроде как кто взял и сделал меня импотентом. Мой зверь не хотел их, а наше с ним противостояние ну никак не возбуждало. Я даже в молодости не обслуживал себя сам, а тут… И, да, я был очень зол. Не то чтобы на кого-то конкретно, просто на ситуацию в целом. Вот только к злости, сейчас добавилось еще и страх, еще непонятно чего, но если девчонка все же умрет или обернется зверем, покоя мне больше не знать до конца жизни. Поэтому к матери я прибежал по первому же зову. Вот только я никак не ожидал ее увидеть сидящей в гостиной с пультом от телевизора в руке.

— Ты видел новости? Их крутят сейчас по всем каналам.

Я перевел непонимающий взгляд с матери на диктора на экране.

'В Карпатах двадцать второго мая пропала молодая девушка, Бортнич Таисия Петровна, двадцати шести лет. Если кто-то видел ее или владеет данными о ее местонахождении просим сообщить об этом за вознаграждение в милицию или по телефону *******. Семья очень беспокоится из-за долгого отсутствия Таисии, а особенно сильно переживает ее маленький сын'.

— У нее есть семья, ребенок и, скорее всего, муж, — голос матери был полон сожаления и растерянности. — Что теперь делать?

— Ничего. Нет у нее мужа. Он умер почти шесть лет назад. И родственников нет. Сирота она. Из детдома.

Я еще впервые дни, как только Таисия появилась у нас, узнал все о ней. Все же о проживающей у Совельева медведице, оказывается, знали многие. И кое-кто из этих знатоков, решил ее прибрать к своим рукам, вот и искали девушку все кому не лень. Особенно была настойчива одна из медвежьих семей. Не будь я ее парой, подумал бы, что она связана с кем-то из них.

— Тогда надо позаботиться о ее сыне. Привезти его сюда. Думаю, тогда девушка станет спокойнее и быстрее восстановится. Она же наверняка беспокоиться о ребенке.

Голос матери звенел от волнения и тревоги. Для медведиц их малыш всегда на первом месте. Главнее даже, чем пара. Поэтому, если у нее погибает самец, но есть ребенок, она будет жить дальше, а со временем, вообще, может связать свою судьбу с другим мужчиной и все это для продолжения рода. Самец же чаще всего умирает от тоски, и даже наличие медвежонка ему не поможет. Нет, своих малышей мы очень любим и готовы ради них на все, но вот к чужим относимся довольно холодно, особенно если нет кровного родства. Если и примем их, то только ради спокойствия и благосклонности своей пары. Такова наша природа. И все потому что оборотней со второй ипостасью медведем, мало. Течка у наших самок, в лучшем случае, бывает раз в год. А если родился малыш, то ее не будет следующие пять, а то и шесть лет. Если ко всему прочему наши самки начнут умирать из-за потери пары, мы просто вымрем. Как те мамонты. Вот только о нас даже не вспомнят в книгах по истории. Вот и получается, что у разных видов оборотней разные устои, правила, инстинкты и потребности. Все это зависит от второй ипостаси.