Мы оба одновременно посмотрели на крошечную кровать. Яростный румянец расцвел на моих щеках.

– Я буду спать на полу, – стремительно произнес он.

– Да ладно тебе. Ты наш гость. – Я неуклюже обошла его и подобрала упавшее одеяло. – Я расположусь на полу. А пока, я подумала, что, может быть, мы могли бы оба сесть на кровать и поговорить.

Он изогнул бровь.

– Сесть и поговорить?

– Уверена, нам удастся держать наши руки подальше друг от друга в течение нескольких минут, – сказала я, усевшись на край матраса. – В конце концов, ты же джентльмен.

Он засмеялся и сел рядом со мной, оставляя между нами пространство в несколько дюймов. Спустя мгновение выражение его лица стало серьезным.

– Не думаю, что это хорошая идея, Нора. Мне кажется это… небезопасным.

Я знала, что он прав, но я также понимала, что, возможно, это наша последняя совместная ночь на долгое время. И, может быть, даже навсегда.

– Каждая секунда из тех, что мы раньше проводили с тобой вместе, была гораздо опаснее, чем эти. Ты не можешь настолько бояться моей мамы.

– Я боюсь совсем не твоей мамы, – произнес он, переплетая наши мизинцы.

Я обратила взор к нему.

– Не может быть, чтобы я была причиной этому.

Он вздохнул и рухнул спиной на кровать.

– Ты хоть представляешь, какое это мучение, находиться настолько близко к тебе, Нора?

Поддразнивая, я подвинулась ближе к нему.

– Я не шучу. Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не поцеловать тебя снова.

– Тогда поцелуй меня. – Я склонилась над ним и задула светильник на прикроватной тумбочке. – Никто, кроме нас, об этом не узнает.

Он колебался лишь мгновение, прежде чем притянуть меня к своей груди.

– Когда мы поженимся…

Этим словом он будто окатил меня ведром холодной воды, потушив тепло, распространившееся по всему моему телу.

– Поженимся?

Он сел прямо рядом со мной.

– Я надеялся, что когда все это закончится…

Я перекинула свою косу через плечо на спину, и меня охватило странное чувство беспокойства. Когда я была заточена в Новом Замке, обреченная на жизнь с Сиреном, мысль о замужестве с Талином казалась такой дивной и невероятной, словно сказка. Но мы никогда прежде это не обсуждали, и я не хотела представлять себе что-то кроме настоящего момента.

Он издал небольшой смешок, когда увидел выражение моего лица.

– Я не имею в виду завтра, Нора. Или даже через неделю. Я просто… Я хочу быть с тобой. – Он наклонил голову, избегая моего взгляда. – Я думал, что ты тоже этого хочешь.

– Так и есть, – ответила я, даже не успев собраться с мыслями. Это было правдой. Боги, с его теплом, просачивающимся сквозь мою тонкую рубашку, и его запахом вокруг меня я хотела этого больше, чем когда-либо. Но я бы никогда не вернулась в Новый Замок, где каждый темный коридор и холодная комната хранили очередное ужасное воспоминание, даже если бы Сирен был мертв. И в мире оставалось еще столько того, чего я никогда не видела…

– Эй. – Талин убрал волосы с моего плеча и прислонился, чтобы поцеловать открывшийся участок кожи. – Я вижу, что в твоей голове лихорадочно крутятся мысли. Мне жаль, если я сказал что-то не то. Для меня достаточно просто быть с тобой прямо здесь и сейчас.

Он снова лег на спину, и я прильнула к нему.

– Прости, что я так отреагировала. Ты просто застал меня врасплох.

Он вздохнул, и его теплое дыхание обдало мою щеку.

– Тогда давай поговорим о чем-нибудь другом. О чем пожелаешь.

– Расскажи мне о своем детстве, – произнесла я, переплетая наши пальцы. – Расскажи мне, каким ты был мальчиком.

По мере того как Талин рассказывал мне истории о своем детстве, напряжение между нами ослабевало. Его грудь затряслась от смеха, когда он вспомнил о неприятностях, в которые он попал со своими друзьями, и я обнаружила, что смеюсь вместе с ним, делясь своими собственными злоключениями после несчастного случая, когда мой шрам предоставил мне свободу быть более безрассудной.

В основе всего лежала яростная преданность Талина своей матери, которая заставляла меня уважать его еще больше. В конце концов, именно моя преданность Зейди свела нас вместе. Я бы сделала все для людей, которых люблю, и Талин тоже.

Когда мы обнимали друг друга, наши ноги переплелись на маленькой кровати, и я задавалась вопросом, было ли это тем, что Талин представлял в нашем будущем: долгие ночи, проведенные за разговорами и смехом, обмен чувствами, поцелуями и тайными желаниями. Я вспомнила, что отец говорил об удовлетворенности. В этот момент мне показалось, что я знаю, что это значит. Это было похоже на безопасность и принятие, и Талос знал, что это были вещи, без которых я слишком долго обходилась.

Но когда я слушала, как замедляется сердцебиение Талина, погружающегося в сон, и наблюдала, как равномерно поднимается и опускается его грудь, у меня возникло мучительное чувство, что чего-то не хватает. Я могла бы представить наши ночи, но как насчет наших дней? Талин был бы занят, помогая править королевством, а что бы оставалось мне? Вязать шали и сплетничать с придворными дамами? Эта мысль заставила меня содрогнуться, и руки Талина крепче обхватили меня. Я извивалась, пока он не отпустил меня и я снова смогла дышать, но сон был так же неуловим, как золотой наутилус. Я не могла побороть чувство, что, возможно, отец был прав.

Может быть, удовольствие было не тем, что я искала в итоге.

Должно быть, переутомление, наконец, взяло надо мной верх, поскольку утром я проснулась и обнаружила, что Талина рядом со мной нет. Я увидела его через ведущий на балкон дверной проем, обрамленный золотыми и мягкими апельсиновыми оттенками еще одного безупречного восхода солнца.

Я стянула с кровати одеяло и подошла к нему, укутывая нас обоих в мягкую ткань.

– Какой прекрасный вид, не находишь?

Талин не ответил. Я подняла на него взгляд и заметила, как его глаза сосредоточенно сузились. Я проследовала за его взглядом к небольшой точке на линии горизонта.

– Кто там?

– Твой отец? – осмелился предположить он.

Я побежала в комнату за бронзовой подзорной трубой, которую сохранила после кораблекрушения много лет назад, и поспешила обратно к нему.

– Слишком крупное, – произнесла я, поднося стекло к своему глазу. – У этого судна есть паруса. – Я передала подзорную трубу Талину. – Ты узнаешь его?

Он опустил стекло и положил ладонь на мое плечо.

– Это мой корабль.

Я облегченно выдохнула.

– Это хорошая новость.