– В пути на судне кое-что произошло, – осторожно начал Трон. – Военная полиция ведет расследование.

– Они, а не вы?!

– Я отвечаю только за городские происшествия, – не солгав, уклончиво ответил Трон.

– Несчастный случай?

Трону стало досадно: ну почему встреча с княгиней не произошла при иных обстоятельствах?

– Нет, убийство, – ответил он.

Для человека, только что узнавшего, что в непосредственной близости от него произошло убийство, княгиня выглядела на удивление спокойно. Трон заметил мелькнувшую в ее глазах искорку. И у него вдруг появилось ничем не мотивированное ощущение, будто княгиня давно знает об убийстве. С ее зонта сдуло пригоршню снега – прямо на плечо Трона.

– Можете вы мне сказать, комиссарио, кого убили? – голос княгини звучал так, словно она спрашивала о погоде.

– Надворного советника из Вены, – сказал Трон; он счел, что о девушке пока лучше не упоминать.

– И уже есть подозреваемые?

– Этот вопрос следует задать чинам военной полиции.

– Замешан ли в этом деле кто-то из офицеров?

– С чего вы взяли?

Княгиня посмотрела на Трона невозмутимым взглядом.

– Потому что делом занялась военная полиция и потому что вчера в судовом ресторане произошла ссора между каким-то офицером и неким пожилым господином. Я сидела за соседним столиком.

– Этот пожилой человек и был тот самый надворный советник. Известно вам, о чем они спорили?

– Нет. Однако у меня сложилось впечатление, что перепалка была жаркой, хотя никто из них голоса особенно не повышал. Этот офицер находится под подозрением?

– Военная полиция считает, что он тут ни при чем, – сказал Трон.

Что-то в его тоне вызвало недоверие княгини. Она пристально посмотрела на Трона.

– А вы сами? Вы тоже так считаете?

– Если бы меня не отстранили от ведения дела, я бы этого офицера допросил, – ответил Трон.

– Отстранили? Вас?

– Через полчаса после того, как я приступил к расследованию, на борту появилась военная полиция.

– Чтобы забрать дело себе?

Трон кивнул.

– О чем бы вы спросили подозреваемого, комиссарио?

Это дело, как видно, очень интересовало княгиню; она не спешила уходить, несмотря на усиливающийся снегопад.

– Я бы спросил, о чем они спорили, – ответил Трон. – И знал ли он что-нибудь о девушке, поджидавшей надворного советника в каюте.

Княгиня удивленно подняла брови.

– У надворного советника в каюте была девушка?

– Да. И она тоже убита.

– Кто эта девушка?

– Она из портовых… – ответил Трон.

– Не хотите ли вы сказать, что эта девушка была… это самое, ну… – Княгиня не решилась произнести нужное слово.

– Весьма похоже на то.

– А военная полиция объяснила вам, почему лейтенант не в счет? – полюбопытствовала княгиня.

– Да, однако я не уверен, вправе ли я…

– Говорить со мной об этом?

Трон кивнул.

– Похоже, убийство носит явно политический характер. Так, по крайней мере, считает офицер, ведущий это расследование.

– По тону ваших слов я поняла, что вы сами не слишком-то в этом уверены.

Трон вздохнул.

– Если шеф военной полиции уверен, что дело имеет политическое свойство, мнение городской полиции не принимается во внимание.

– Выходит, ваше предложение допросить офицера было отвергнуто?

– Полковник Перген исключает возможность того, что лейтенант причастен к этому преступлению.

Княгиня чуть нахмурилась.

– Вы сказали – полковник Перген?

– Да, следствие возглавил он. Вы с ним знакомы? Княгиня по-прежнему была невозмутима.

– Мы знакомы… с прежних времен. – Она смотрела поверх плеча Трона на падающий снег. – Вы думаете, военная полиция желает что-то скрыть?

Трон помедлил с ответом.

– Исключать такую возможность я бы не стал.

– И вас это не беспокоит? – В ее голосе послышался укор.

– Даже если мне это не по сердцу, я не в силах ничего противопоставить. Гражданская полиция не имеет права допрашивать армейских офицеров. Лейтенант вполне мог отказаться отвечать на мои вопросы.

Княгиня подумала, потом предложила:

– Я могла бы передать с вами короткую записку генерал-лейтенанту Палфи.

– Генерал-лейтенанту Палфи?

– Командиру хорватских егерей. Мы с ним знакомы. Генерал-лейтенант мог бы приказать этому Грильпарцеру ответить на ваши вопросы.

Очевидно, княгиня нисколько не сомневалась, что, получив от нее записку, этот Палфи сделает то, о чем она попросит. Трону стало даже любопытно: что может их связывать, какого рода знакомство? И еще он недоумевал – почему княгине хочется, чтобы он был причастен к расследованию?

Трон покачал головой.

– О моем разговоре с Грильпарцером станет известно Пергену. Это не в моих интересах.

Княгиня махнула рукой.

– Это вам никак не повредит, комиссарио, никак, слышите? Я уверена, что вы сделаете это, – с нажимом закончила она.

Трон не мог не улыбнуться.

– Почему вы так уверены?

На сей раз княгиня ответила на его улыбку и мгновенно расцвела так, что у Трона перехватило дух. Ее рука, мягкая и невесомая, как снежинка, коснулась его руки.

– Потому что – хотя вы и не подаете виду – решение Пергена отстранить вас от дела не могло вас не оскорбить. Что-то подсказывает мне, что такой человек, как вы, подобных оскорблений не прощает. – И она со значением закончила свою мысль: – Навестите меня завтра во второй половине дня, чтобы рассказать о вашей встрече с генерал-лейтенантом.

Что? Как? Неужели она и впрямь сказала: «Навестите меня завтра во второй половине дня»?

Трону не пришлось долго думать над ответом.

– Я прямо сейчас к нему и отправлюсь, – сказал он.

Полчаса спустя (княгиня успела за это время найти свое закатившееся под комод кольцо и написать несколько строк генерал-лейтенанту) они опять встретились у сходней. Снегопад постепенно иссякал, однако со стороны лагуны задул ветер, сметавший снег с палубы «Эрцгерцога Зигмунда». Княгиня шла, опустив голову, пряча руки в карманах пальто. Разглядеть выражение ее глаз Трон не мог.

– Подходит вам в пять часов, комиссарио?

Трон поклонился.

– Княгиня!